– Но почему ты делаешь это для нас? – спросила Вендрель. – Исцеляя раны, помогая при родах, ты не рисковал своей жизнью. А теперь точно будешь.

Колрин слегка пожал плечами, похоже, просто не находя слов для ответа.

– Здесь теперь мой дом, – наконец сказал он. – И я привязался к некоторым… ко многим здешним жителям. Здесь я обрел желанный покой.

– Но ведь, если ты не ошибся, покой этот вскоре будет нарушен, – заметила Вендрель. – Знаешь, ты похож на великих магов прошлого, которые без лишних слов кидались в самое сердце бури или битвы, чтобы защищать простых людей. И уходили, как только зло удавалось одолеть, не дожидаясь ни благодарности, ни награды.

– Теперь маги живут только в городах, привязанные к тронам Лордов магическими клятвами и золотом, – усмехнулся Колрин. – А я уже две зимы живу здесь. Надеюсь, достаточно, чтобы люди не думали, что это я навлек на них беду. И, кстати, я не собираюсь никуда уходить. Как, впрочем, и требовать награды.

Вендрель не ответила, и на мгновение между ними повисло напряженное молчание. Колрин повернул голову, чтобы взглянуть на Пограничный Столб. Но больше он не сделал ни единого движения ни к камню, ни прочь от него, не решаясь, наверное, окончательно сделать выбор в пользу будущего, не сулящего ему долгой жизни.

Неподалеку одна из жниц порезалась серпом и выругалась. Ее резкие слова помогли Колрину вернуться мыслями к настоящему. Он моргнул и посмотрел на повитуху, наблюдавшую за ним с участием, так знакомым ему по совместным визитам к больным.

– Я принесу тебе одно из не самых удачных покрывал Руна, бурдюк с водой и еды. Может, тебе понадобится что-нибудь еще?

Рун, муж Вендрель, был самым молодым, не считая жены, старейшиной Гамеля. Он едва достиг того возраста, в котором звание это не казалось насмешкой, ведь получил он его не просто в силу возраста или, как Вендрель, благодаря мудрости, а по причине признания его лучшим ткачом в трех деревнях, а на деле и на много лиг вокруг. Даже не самые лучшие покрывала Руна были толще, плотнее, красивее и защищали от влаги лучше, чем те, что Колрин привез с собой из города.

– Я буду благодарен за все и особенно за покрывало. Ночью будет ясно и свежо, а мне придется сидеть тут до рассвета. Но смотри, ты должна успеть домой до темноты.

– Времени достаточно, – заявила Вендрель.

– Не подходи к камню, – продолжил Колрин. – Оставь вещи вот здесь, у стены, я их подберу.

– Как пожелаешь, – сказала Вендрель. – Я надеюсь… надеюсь, ты ошибся и за посохом никто и ничто не придет.

– Я тоже на это надеюсь, – согласился Колрин. Но в душе он знал, что не ошибся. Может, он настроился на силу посоха или с уходом дня камень ослабил свою хватку на нем, но сейчас Колрина еще больше беспокоил безмолвный магический зов, идущий от того, что скрывал в себе Пограничный Столб. Даже если бы дети не пришли за ним, этот зов привел бы его сюда не позднее заката. А ведь многие твари чуют магию намного лучше него, лучше любого смертного. И они явятся, как только сядет солнце.