Альтабет улыбается и добавляет:

— В столице любят драконарию — лучшей живой изгороди и не придумать, она растет в каждом втором дворе, а домики на съем все на одну крышу — немудрено спутать. Забавно, правда?

Кьярра пожимает плечами — она плохо понимает человеческие шутки.

— Окончательно я поняла, что Виркен не тот, за кого себя выдает, уже по дороге. Он наконец рассказал детали истории, и когда я услышала имя похищенной девушки, то убедилась — все это ложь с первого до последнего слова. И если кто-то и охотится за вами двоими, то причины отличаются от озвученных.

— Имя девушки?

— Ну да. Ты не слышала? Виркен сказал — это Катталена Киорран. Но, — Альтабет снова улыбается, — он не был в курсе, что я прекрасно знаю мать Катталены и ее саму. Она еще сущее дитя, ей всего двенадцать лет, и вы с ней ни капли не похожи!

— Зачем ты вообще с ним поехала? — Кьярра пропускает ее слова мимо ушей. — Если он неправильный? Позвала бы своих людей. Разве у тебя нет сильных слуг?

— Есть, разумеется, но он ведь чародей. Мне не хотелось подвергать их риску. Возможно, Виркен не стал бы их убивать, но мог покалечить.

— Слуг тебе жалко, а себя и нас с Роком — нет? Так, выходит?

— Я надеялась, вы сумеете постоять за себя, — после паузы говорит Альтабет. — И хотела попытаться предупредить. У меня ведь почти получилось! Что до меня самой… я уже немолода и не слишком боюсь смерти.

— А пыток тоже не боишься? — спрашивает Кьярра, кивнув на меня. — Думаешь, Сарго не стал бы мучить тебя, если бы Рок не пришел так скоро? Вдруг бы он решил, что ты знаешь, где я прячусь, только не хочешь говорить?

— Но я ведь не знала, поэтому не могла выдать больше того, что уже сказала, — отвечает та. — Чародеи легко определяют, правду ли отвечает человек. То, что мне немного удавалось сопротивляться воле Виркена, не означает, что я смогла бы долго запираться во время допроса… Но, думаю, он и так понял, что большего, нежели уже сказанное, я и впрямь не знаю.

— Он бы тебя убил. Чтобы ты не проговорилась.

Альтабет только вздыхает: дескать, на все высшая воля. Удобно все-таки быть верующим человеком: всегда есть, на кого свалить собственные и чужие просчеты и ошибки.

— А ты что сделаешь с нами? — спрашивает она наконец.

— Не знаю, — отвечает Кьярра, наморщив лоб. — Рок скажет, когда проснется. Пока побудете здесь.

— Кьярра, а где это — здесь? — Альтабет выразительно указывает на распахнутую дверь, за которой виднеются вековые сосны. — Куда ты нас занесла?

— Не важно. Тут есть еда и вода. И дрова. Опасных зверей нет. Не умрете, — заключает она.