Наследники династии Кара'дом знали, как защитить свои владения.

Лорд Торврен сидел на корточках посреди подвала, у самых ног, наполовину в грязи, покоился эбеновый талисман. На полированной поверхности больше не плясало пламя. Торврен все еще не мог сосредоточиться после грубого вторжения бородача с топором в воображаемое пространство сферы и был не в силах поддерживать огонь. Кто этот странный огромный человек? Д'варф узнал в нем мага стихии, сумевшего выскользнуть из ловушки накануне, но — танцующие боги! — как великан пробрался в камень? Талисман связан только с Торвреном, и никто не может попасть внутрь по собственной воле.

Рядом застонал элв'ин.

— Да-да, — отмахнулся д'варф. — Сейчас я к тебе вернусь.

Он только приступил к изменению духа пленника, и впереди еще очень много работы, но странное проникновение отвлекло д'варфа.

— Тебе не заполучить меня, — тихо сказал узник.

Осененный внезапной догадкой, Торврен обернулся.

— Значит, ты Мерик, верно?

Лицо элв'ина потемнело, в глазах появился холод. Из растрескавшихся губ брызнула сукровица.

— Похоже, твой друг суется куда не следует.

— Не понимаю, о чем ты, — угрюмо понурился Мерик.

— Еще один маг стихии, бородатый великан. — Торврен заметил, что пленник дернул головой, и на миг голубые глаза вспыхнули пониманием. — Расскажи мне о нем.

— Не дождешься, — элв'ин плюнул в мучителя.

— Камень развяжет тебе язык, — пригрозил д'варф, сам уже не особо веря в собственные слова. — Поверь, он больше не будет с тобой церемониться.

Конечно, став темным стражем, элв'ин сам раскроет все секреты, но процесс обращения слишком долог, а Торврену не терпелось узнать тайну второго мага. Он тепло улыбнулся Мерику, удовлетворенный тем, что тот побледнел. Иногда достаточно лишь пригрозить болью, и страх сделает свое дело. Д'варф немного помолчал, позволяя узнику обдумать его слова.

Наконец дрожащим голосом, в котором уже не было прежней уверенности, тот прошептал:

— Возьми свой проклятый камень и…

— Ну-ну, негоже так говорить с господином, — Торврен провел пальцами по обнаженным ребрам элв'ина.

От прикосновения тот задрожал, и с губ сорвался тихий стон. Это невольное проявление слабости лишило мученика мужества, и Торврен почувствовал отчаяние — элв'ин опустил голову еще ниже.