– Мне кажется, это вздор, – ответил Корунд, – но разве можно сейчас тебе отказать? Нет, сейчас я тебе не откажу, моя королева.

– Благодарю, милорд. Разоружи его и приведи сюда, если удастся. Когда ты одержишь для Короля победу над нашими врагами, он не откажет нам в даровании ему прощения за ошибку.

Леди Срива ничего больше не услышала, хотя ей никогда не было так интересно. Но на последней ступеньке лестницы Корунд остановился поправить застежки на латах. Вид у него был хмурый. И он сказал:

– Битва будет смертельно жестокой, и исход ее сомнителен. Может быть, нам удастся выстоять, но не более. Поцелуй меня, девочка. А если… Нет, не может быть… Но все же, я скажу: если мне не повезет, я не хочу, чтобы ты провела остаток дней, сходя с ума от горя. Ты знаешь, я не из тех ревнивых и никчемных парней, которые требуют, чтобы их вдовы не выходили замуж, потому что боятся, что новый муж окажется лучше.

Но Презмира приблизилась к нему со светлой улыбкой на губах:

– Давай, я закрою тебе рот, милорд. Такие глупые мысли не пристали королю, уходящему на битву. Возвращайся с победой. Думай только о том, что я жду тебя, как ждет звезда. Она обязательно взойдет.

– Взойдет, – произнес он. – Я тебе скажу, когда увижу. Я не звездочет. Я буду рубить мечом, любовь моя. Пресекать их намерения, если смогу.

– Будь удачлив, моя любовь с тобой, – сказала она.

Срива вышла из своего убежища и поспешила в покои матери, где застала ее всю в слезах после прощания с двумя сыновьями. Тут же пришел герцог, ее муж, чтобы сменить меч, и леди Зенамбрия бросилась ему на шею, желая расцеловать. Но он стряхнул ее, крича, что давно устал и от нее, и от ее слюнявых поцелуев. Бранясь, он грозился потащить ее с собой и отдать демонам, которые не переносят старых кляч и, без сомнения, повесят ее или вспорют кишки, освободив его от постоянных расходов. После чего он быстро вышел, а его жена и дочь зарыдали, обнявшись, и так, плача, спустились во двор с намерением подняться на башню и посмотреть, как войско уходит через реку.

Во дворе они встретили Презмиру. Она шла легким шагом с беспечным выражением лица и напевала песенку. Они обменялись приветствиями.

– Ты переносишь такие несчастья храбрее, чем мы, госпожа, – сказала Зенамбрия. – Мы жалкие плаксы.

Презмира ответила:

– Правда, миледи, я не так слаба, как некоторые женщины, которые, чуть что, хнычут, и глаза у них на мокром месте. С вашего разрешения, я придержу слезы – которые, кстати, портят кожу щек – до того момента, когда они мне понадобятся.

Когда она прошла мимо, Срива сказала: