– Он был без сознания, когда его ко мне вернули, а его запястье изжевали, словно его терзал дикий зверь.

Ее негромкий голос звучал обвиняюще. Он почувствовал легкий тик на своем лице и подумал, не убить ли ее. Как она смеет? Но вместо этого он добродушно усмехнулся:

– Вот еще одна проверка, которую ты с блеском выдержала. Я вижу, что ты уложила его и убедила поесть и попить. Не сомневаюсь, что вскоре ты добьешься успеха и окончательно поправишь его здоровье. Ты молодец, дочь. Поэтому я и явился к тебе. Я хочу предложить заслуженную награду. Продолжай в том же духе. Сегодня тебя и твоего подопечного переведут в чудесные покои. Если ты желаешь каких-нибудь блюд или напитков, музыки, книг или цветов – сообщи слугам, которых я к тебе приставлю. И все будет сделано.

– А свобода приходить и уходить, когда я пожелаю?

Он улыбнулся, но его терпение уже было на исходе.

– Возможно, со временем. Пока, я полагаю, ты будешь слишком занята заботой о нашем особом госте. Займи свои помыслы уходом за ним. Как видишь, мое состояние улучшается. Вскоре я начну посвящать тебя в тайны правления. Прежде чем я смогу официально объявить тебя наследницей, тебя надо будет тщательно подготовить к этой роли. В Калсиде женщина давно не приходила к власти. Тебе следует помочь, дорогая моя.

Он перевел дыхание. Устал. Пора вернуться в постель, уснуть. Он утомлен, но не болезненно измучен. Это – обычная усталость человека, который был вынужден общаться с ведьмой. Она открыла рот, собираясь заговорить. Он предупреждающе воздел палец ввверх.

– Позже, – сказал он. – Сперва все обдумай и еще раз покажи мне, что ты способна применять свои умения из любви ко мне. – Он кивнул в сторону неподвижно лежащего человека-дракона и возвысил голос: – Стража!

Они поспешно вернулись. Кажется, они опасались за него? Отлично. На прощание он произнес:

– Видишь, дочь моя? Они уважают твои способности не меньше, чем я.

Когда они подняли паланкин, он откинулся на подушки. Пусть поразмыслит над этим.

* * *

– Ты очнулся.

Он открыл глаза. В комнате оказалось очень светло, и он поспешно снова опустил веки. Он ощутил ее прикосновение. Ее руки были осторожными и прохладными: она пощупала ему лоб, а потом приложила пальцы к шее, проверяя пульс.

– Не засыпай. Сначала тебе надо поесть и попить.

– Чтобы я набрался сил, – тихо прохрипел он. – Чтобы твой отец смог опять пустить мне кровь.

Она не стала ничего отрицать.

– Я знала, что ты очнулся и слушаешь. И сейчас нам надо подчиниться, чтобы выгадать время.

– Мне надо жить, дожидаясь, когда он захочется мной воспользоваться? И ради него мне следует выздоравливать?