Серебряная ткань, которую девушка изготавливала несколько часов, выскользнула из ее рук и упала на пол. Зофья собралась с мыслями, посмотрев на рукава своего платья и сосчитав все стежки. С двух противоположных сторон к стене подкрались Гипнос и Энрике.
Зофья притворилась, что рассматривает один из артефактов на подсвеченной витрине. Затем она тихо прошептала:
– Вперед.
Гипнос и Энрике схватились за края ткани, растягивая ее по всей длине стены. Сама по себе ткань была устойчива к любым повреждениям, но ее все еще можно было оторвать от стены, поэтому она добавила в волокна сотворенный клей. Даже если кто-то окажется в павильоне после их ухода, он не сможет снять ткань с этой стороны стены.
Гипнос и Энрике одновременно стукнули каблуками. В их подошвах были спрятаны сотворенные ходули, которые мгновенно подняли их под потолок. Серебряная ткань вытянулась вверх, как перевернутый водопад, и накрыла всю стену от пола до потолка.
Когда с этим было покончено, Зофья достала мнемо-жучок. Она потерла маленькую кнопку на его правом крыле и почувствовала жужжащую вибрацию. Внешний механизм жучка требовал навыков, связанных со способностью материи, но внутренний механизм работал за счет разума. Устройство было соединено с ее мозгом и могло запоминать, и воспроизводить все, что она видела своими глазами.
– Что мне сделать, милая? – спросил Гипнос. – Спеть? Станцевать?
– Почему я должен быть на виду у мнемо-жучка? – жалобно спросил Энрике. – Можно я отойду в сторону?
– Что бы сделал Северин?
– Наверное, выглядел бы привлекательно и загадочно, задумчиво уставившись в одну точку.
– И жевал бы гвоздику, – добавила Зофья.
Энрике усмехнулся.
– Точно.
– Сейчас? – спросил Гипнос.
– Еще нет, – сказала Зофья.
Они должны были дождаться определенного времени, иначе Северина и Лайлу могли раскрыть.
В этот момент стрелки часов остановились на одиннадцати.
Зофья настроила линзы на мнемо-жучке и сказала:
– Начинайте притворяться.