— Отлично. Здесь вам будет уютно, — сказал Кридмур.

Он наполнил бурдюк водой, а все рюкзаки и еду передал Лив.

— От голода чувства обостряются. Учтите, Лив, я превосходный следопыт, — сказал он.

— Куда же я убегу отсюда, Кридмур?

— Вот именно. Заботьтесь о старике. Берегите себя. Линейные отстали от нас, но эти сволочи не сдаются, они опять нас найдут. Удачи.

Он развернулся и побежал туда, откуда они пришли, оставив ее среди дубов наедине с Генералом, который смотрел в озерцо и тихо разговаривал со своим отражением:

— Давным-давно жил да был...

37. ИЗ ДУБОВОЙ ЧАЩИ

37. ИЗ ДУБОВОЙ ЧАЩИ

Утром Лив напилась, умылась, постирала белье и недолго посидела на камнях у озера, греясь на солнце. А когда обсохла, оделась и вернулась в пещеру.

Прошлым вечером Генерал был полон сил — прохаживался, спотыкался, жестикулировал, будто отдавая приказы, поэтому она привязала его за ногу к извилистому корню. К выполнению сей процедуры она уже привыкла — чтобы вспомнить, насколько это нелепо, понадобилось бы отдельное усилие.

Генерал сидел на полу пещеры и разговаривал с извилистым корнем ученым тоном:

— Жили-были скаредные муж и жена, детей у них не было, и заботились они только о змеях, что ползали среди веток и костей на церковном кладбище. И вот однажды пришел к ним бедняк...

Она села рядом, открыла ему рот — теперь он мог только булькать горлом вместо болтовни — и запихнула ломтик вяленого мяса.

После недолгих уговоров он прожевал еду, затем проглотил. Она напоила старика водой и вытерла досуха его бороду:

— Вы хорошо себя чувствуете, Генерал?

Он промолчал.

— Дубы хорошо на вас действуют. Вы стали разговорчивей, а разве это плохо? Кридмур ушел. Мы одни. Поговорим?

Он посмотрел на нее властно, будто собирался отдать приказ о ее казни или заставить ее готовить орудие к бою. Но в глазах его не читалось ни единой мысли.