— Кира…

— Привет, папа, — отозвалась я, поднялась со стула и подошла к нему.

Агарн МакВаррас постарел. Постарел за одну ночь. В черных волосах, которые еще вчера были цвета воронова крыла, засеребрилась седина, под глазами залегли тени, на властном лице сейчас отчетливо были видны морщины, и все же он оставался могучим сильным воином, наверное, единственным на Иристане, кто уделал меня подчистую.

Отец пристально смотрел на меня, я улыбнулась в ответ.

— Могла бы и убить, — тихо произнес он.

— Не могла, — возразила я, — ты мой отец.

Он что-то прохрипел, силясь сказать, но затем:

— Твой отец Хашшар дас Шахрэа, Киран, я — воин, я никогда не поступил бы так с твоей матерью, если бы не он.

Услышать такое оказалось неимоверно больно. То есть мама меня не хотела, папа меня не хотел, и вообще если бы не энергетический глист, в смысле высокоорганизованный паразит шейс, меня бы не было. Обидно!

— Единственное, — продолжил Агарн МакВаррас, — что я совершил вопреки его приказу, так это отправил тебя и Киару прочь с Иристана…

Несмотря на все обуревавшие меня чувства, я прошептала:

— Очень благодарна тебе за это.

Папа молча накрыл мою руку своей широкой ладонью и добавил:

— Я совершил лишь одну страшную ошибку в своей жизни, дочь, но сейчас, глядя на тебя, я понимаю — это был дар, дар небес.

Я грустно улыбнулась, а папа продолжил:

— Каждый раз, глядя на маленькую тебя, мне хотелось обнять, поиграть с тобой, даже поговорить, но я не мог…

Его голос оборвался, а у меня снова глаза наполнились слезами, которые я, как ни пыталась, не смогла сдержать. И когда одна слезинка сорвалась с ресниц и побежала по щеке, отец, глухо простонав, сказал:

— Лучше бы ты убила меня, дочка.

Торопливо вытерев глаза, я внесла другое предложение:

— Давай так, пап, ты сейчас приходишь в себя, потом возвращаешься в хассарат, бьешь морду дедку МакОрату, он меня, между прочим, в живот ударил больно, потом становишься хассаром, причем самым лучшим хассаром на Иристане! Что скажешь?