– Подожди! – попытался я вклиниться в монолог поэта. – Все не так!

Альберт меня просто не услышал.

– Ты воспользовался неопытностью и растоптал девичью невинность, разрушил ее мечты! Она рассчитывала на мою помощь, но ты не позволил ей и этого!

– Что за бред?! – выкрикнул я и вдруг понял – действительно, бред.

Поэт был не в себе!

– Мы можем разрешить этот вопрос лишь одним способом, – продолжил тем временем Альберт Брандт, взял со стола дуэльные сабли, положил одну на пол и резким тычком ноги отправил ее ко мне. – Защищайся!

– Стой! – крикнул я. – Альберт, остановись! Это же я! Сколько лет мы знаем друг друга? Хотя бы выслушай для начала!

Поэт покачал головой и вдруг сильным грудным голосом произнес:

– Возьми саблю и защищайся, черт тебя дери!

Чужой талант навалился и попытался поработить волю, заставляя шагнуть вперед и выронить трость. Но за оружием я наклоняться не стал.

– Нет!

– Возьми ее! – вновь потребовал Альберт, вздымая к потолку собственный клинок. – Немедленно!

Он точно был не в себе, а я не мог ни выстрелить в него, ни сбежать, оставив в таком состоянии. Я мог только поднять саблю и защищаться, но делать этого не стал, как ни понукала к тому чужая воля.

– Ты околдован, Альберт! – крикнул поэту. – Очнись!

– Я околдован? – рассмеялся тот. – Я встретил любовь всей своей жизни, а ты украл ее у меня! Но мы будем вместе, несмотря ни на что!

Альберт Брандт всегда имел склонность к авантюрам и всякий раз влюблялся до потери памяти; суккуб легко сыграла на его чувствах. Поэт горел желанием порубить противника на куски и намеревался претворить это желание в жизнь.

Либо он убьет меня и угодит на виселицу; либо я подстрелю его и навсегда лишусь единственного друга. Елизавета-Мария расставила идеальную ловушку.

– Защищайся! – вновь приказал поэт, и сила его таланта принудила потянуться к оружию, но тут из-под дивана выкатилась пустая бутылка; она уткнулась в сапог Альберта и заставила на миг опустить к полу взгляд сияющих глаз.

Я колебаться не стал; схватил с полки давным-давно забытый там бильярдный шар и левой рукой со всей силы швырнул его в поэта. Угодил точно в лоб; голова Альберта мотнулась, ноги подкосились, и он рухнул на пол.

Ничего! Чем подвижней психика, тем крепче череп. Поэты в этом плане, скорее, подтверждение правила, нежели исключение.