Вот именно. Компромисс.

О чем она мечтала в самом начале, как только перенеслась сюда? Об этом Маке? О том, чтобы «приручить» его – клона, двойника, человека, не подозревавшего о ее существовании? Нет, она мечтала о другом – о доме, а не об этой квартире или особняке на Карлетон-Драйв. Она мечтала о возвращении в место, которое оставила сразу же, как только шагнула из Портала, – о своем НАСТОЯЩЕМ ДОМЕ.

И предала себя, как только поняла, что обратно не вернуться, сдалась. Да, сдалась, потому что поговорила с Дрейком, потому что поверила ему, потому что поверила в то, что судьба тысяч незнакомых ей людей ценнее собственной судьбы. Да и кто сказал, что она – эта их чертова судьба – изменится? Дрейк? Он сказал, что существует риск изменений, но риск существовал всегда: дома, на улице, на работе, в транспорте, вне его, во всем. Всегда можно запнуться, упасть, сказать что-то не то, сделать что-то не то, заболеть, свихнуться. Зачем ей думать за других, если это их дело – дело каждого – выстроить свою жизнь, а вот она свою едва не разрушила тем, что с самого начала приняла неверное решение. И решение это потянуло за собой цепь неверных событий: другую встречу, другие отношения, другое развитие эмоций, другой исход.

Все правильно. Все именно так, как и должно быть.

Она поднялась с кровати и дошла до ванной. Долго смотрела на себя в зеркало и не узнавала: глаза красные, веки толстые и опухшие, губы потрескались. Да, теперь она не Лайза Дайкин – она чертов ирашиец с похмелья.

Ей вдруг стало хорошо; сухие губы растянулись в улыбке.

Она не ирашиец, и она не Лайза Дайкин. Она – Лайза Аллертон. Ею была, ею и останется. А тот Мак ждет ее – как она могла об этом забыть, как могла предать его? И пусть Дрейк говорит, что там ее никто не ждет, – ждет. Дома ее ждет настоящий Мак, тот самый, «правильный», а не его клон, не подделка, не чужой человек.

Ей стало легко, она снова была самой собой. Пусть с опухшими веками, но трезвая и спокойная, она впервые за все время, проведенное в чужой реальности, освободилась от собственной глупости.

Теплая вода смывала усталость, остатки косметики и печаль.

И пусть ей никто больше не звонит, не надо. Пусть они живут здесь – жители этой ветки, – как хотят. Эльконто, Рен, Халк, даже Элли. Исчезни из этой ветки новая Лайза – и каким-то образом вернется старая. Наверное. И пусть им будет хорошо, пусть все идет своим чередом. Она слишком долго пыталась прижиться в пространстве, которое ее не принимало – выдавливало. Не прислушивалась к собственной интуиции, доверилась чужим словам, пыталась побрататься с миром, который не был ее миром и который не желал пожимать ее дружески протянутую руку.