Глаза заслезились, хочется протереть, но могу только поднести лапу и сразу же опустить на землю, на больше выносливости не хватает. Сквозь слезы вижу в потрясающей детализации каждую веточку, листик, комочек земли, все слишком резко, неудивительно, что глаза заболели. Зажмурился, дал страдальцам высохнуть, вроде бы прошло.

Грифон должен стать сильным, мне надо его прокачивать. Когти сами выпрыгнули в землю, капнул лапой. Ух ты, вот это гребок, ведро с одного маха можно землей наполнить. Уже и забыл, что у него коготочки как кинжалы, только загнутые.

Чуть повернул голову, крылья, когда же я смогу вами управлять? Так и хочется раскрыть их, взмахнуть и устремиться в небо, а здесь в лесу мне совершенно не место, тесно, неуютно и глазам больно, каждый раз во что-то упираюсь. Грифон рожден быть гордым и свободолюбивым, думаю мне будет комфортнее на вершине горы, а не в дремучем лесу, не хочу здесь тусоваться, хочу на волю. Обернулся, огромные крылья закрывают тело по бокам, как два гигантских каплевидных щита, составленных из сотен мелких перьев, каждое из металла, ох и тяжелые же они. Глазам вновь стало больно, заслезились, со стоном прилез на землю, боль перетекла в голову, в ней стало горячо, мозги стали вскипать, господи, как же больно.

Замер, боясь пошевелиться, пульсирующая боль начала утихать, но очень медленно. Каждое биение сердце отдается в голове, но все же постепенно боль утихает. Медленно открыл глаза, лес все тот же, но кажется, что-то изменилось, ощущение будто я сильно похудел. Обернулся и слезы сами покатились, но уже не от боли, а от отчаяния. Худое длинное тело еле удерживает прилипшие крылья, перьев не хватает, повсюду дырки, сквозь которые просвечивают ребра, обтянутые сероватой кожей. Лапы задрожали и резко захотелось лечь, сил удерживать столь огромное тело, на оказывается тоненьких лапах не хватает. Тихо поскуливая прилег.

— Ихиска-х, Ихиска-х, — позвал я знакомую.

За спиной что-то бухнуло, повернул голову, сквозь листву угадывается незнакомых силуэт девушки, в просвет листвы она позвала пальчиком. Не хотя поднялся и замирая при каждом движении направился к ней.

В воздухе возле внешней стены зависла девушка лет семнадцати, в белой хламиде, что изображают на греческих богах, волосы собраны в тугой хвостик, утонченные черты лица и серьезное выражение глаз, в них немного неприязни.

— Ихиска-х? — спросил я, по общим чертам она чем-то похожа на ту малышку, что мне помогала.

— Зачем звал? — спросила она грозно и недовольно посмотрела по сторонам, ей тут явно не нравится. — Если по пустяку, то будешь наказан.