Боль начала утихать, но я всё ещё прекрасно чувствовал, как что-то несвойственное разрывает меня изнутри.

Я сжимаю челюсть, и даже сквозь потемнение в глазах пытаюсь подняться. Сначала не получается — заваливаюсь, как грёбаный беспомощный инвалид. Но затем, когда в уши ударил запоздавший звон, — или я только начал его слышать, — мне всё же удаётся встать на ноги.

От машины, в которой мы ехали, ничего не осталось. Её прибило к стене и смяло так, словно та была из фольги. Внутренности же водителя валялись неподалёку.

И всё это сделал чёрный бронированный грузовик, умудрившийся разворотить и второй автомобиль, следовавший за нами.

Вокруг кричали люди. Машины очевидцев сигналили и пытались удрать с места подальше.

«София…», — я ещё раз осмотрелся.

Девушка лежала неподалёку и уже приходила в себя. Судя по виду, ей не особо и досталось. Ну конечно — она ведь на меня приземлилась.

Она, одетая в джинсы и блузку, сначала поднялась на колени, потом схватилась за голову и посмотрела на меня.

— К-костя! — вскрикнула модель.

Она попыталась подскочить, но тут же упала обратно. Правда во второй раз вышло, и она, хромая и едва переставляя ноги, подбежала ко мне.

— Костя! О боже! — София остановилась и, с раскрытыми от паники глазами, совершенно не понимала что делать, — У тебя… у тебя…

— Знаю, — процедил я сквозь зубы, концентрируясь на арматурине, — Выйди.

Железка медленно вывалилась, на что я сжал челюсть и замычал от боли.

— Остановись.