Да, эта тема и впрямь для неё самая больная. По характеру София рождена свободолюбивым человеком, это прям видно, но судьба решила иначе. Её заперли в клетке, где даже крылья не расправить.

Только вот сейчас всё иначе.

«Не расстраивайся. Сегодня ты впервые ощутила свободу. Главное не забудь это чувство, и разнеси клетку к чертям», — я бы хотел ей это сказать, но не знаю, насколько далеко слышат ухи наверняка неслабого мага Лютера.

Кстати о нём.

— Чёрт, люди, — редко от Лютера можно услышать недовольство, но сейчас было именно оно.

Краем глаза я заметил одного человека на внешней территории. Охранников и персонал в счёт не берём, ибо они наверняка люди Элерс и быстрее лишатся яиц, чем начнут сливать информацию, так что обращаем внимание только на учеников и посетителей.

И вот именно последнего, судя по одежде, мы и увидели.

Странно. Что в такой день, когда, по факту, школа закрыта для внутреннего мероприятия, забыл левый человек?

— Чё?… — я остановился.

Только сейчас я повернулся на незнакомца. Посмотрел на человека, что-то забывшего в школе.

Девушка. Небольшой рост, примерно мне до подбородка. Грудь второго размера, миловидное личико и ярко-рыжие волосы, убранные назад повязкой.

«Это… э-это ведь она!», — я не мог поверить глазам, — «Да это ведь та барменша из клуба!»

София, шедшая позади и размышлявшая о жизни, не заметила мою остановку и с забавным звуком врезалась в спину. Как пищащая игрушка, знаете

— А? — она потёрла лоб, — Что встал? Кого-то увидел? — София выглянула из-за плеча, — Её? Кто это? Вы знакомы? Почему уставился?

— Мы… я…

«Что за?..», — я нахмурился, — «Какого… хера…»

Я готов поклясться! Это она! Ну не могу я быть таким шизофреником! Тем более барменша конкретно так выделяется своими волосами, причёской и в целом непривычным для Европы лицом. Оно более… овальное, что ли. В Европе все угловатые, всё же.

И пока я пытался убедиться в своей адекватности, — к этому реально были вопросы, — рыжеволосая дама, о чём-то болтающая с явно увлечённым, одиноким охранником средних лет, заметила нашу процессию. Она повернулась, прищурилась, вскинула брови и указала на меня пальцем.

— О! Это же ты! Тот голый. С пробитой головой! — заорала она.

Да, точно она. Ну, теперь уже без вариантов.