— Хочешь увидеть? — он мягко улыбнулся и, не дожидаясь моего ответа, подтолкнул по направлению к двери. — Пойдем.

Следующая минута вычеркнула из памяти последнюю болезненную встречу и расставание с отрядом. Залатала рану, залечила боль, пролилась целительным бальзамом на душу и слизнула отметины от психологических ожогов с сознания.

Они не верили. Сначала не хотели, просто не могли поверить собственным глазам. Но замешательство и оцепенение уже через секунду сменилось расширившимися глазами, приоткрывшимися губами и хриплым шепотом «не может быть… быть не может, Бернарда… Это же Бернарда!»

Я не успела дойти даже до середины комнаты или сказать «привет», как мои коллеги посрывались со своих мест.

— Я же попросил цивилизованно! — беззлобно укорил Дрейк, но его голос потонул в волне счастья, хлынувшей, отразившейся от стен и оттого будто приумножившейся.

Меня обнимали, сжимали, жулькали, как плюшевую собачку. Было душно, тесно, и хотелось повизгивать от навалившегося счастья.

— Ты вернулась! Прости Господи, ты вернулась!

— Живая!

— Бернарда с нами!

— Только бабе такое под силу — довести до инфаркта кучу мужиков, а потом, как ни в чем не бывало, заявиться с цветущим видом, — прижав мое лицо к своей груди, проворчал Эльконто. Радость постепенно вымывала налет глубокой печали, что я успела заметить в его глазах. — Дура, ты не пугай так больше…

Я обняла его за шею, ничуть не обидевшись на «дуру».

— И не делай так больше никогда.

— Не буду.

Чьи-то руки оттеснили Дэйна в сторону и встряхнули мои плечи.

— Бернарда… — тот же шрам на виске, светлые глаза и темные круги под ними.

Осунулся ты, стратег-тактик…

— Каждый час твоего отсутствия добавил нам седых волос, знаешь ли…

От объятий Канна мои кости затрещали.