Нет, в этот момент речь Баала не понял бы даже Дрейк, так как все произнесенное было заимствовано в далеких пространствах других миров – тех, где он бывал раньше, но слова эти, на каком бы языке они не звучали, сопровожденные и подпитанные внутренней энергией просящего, имели огромную силу – он знал. И потому Регносцирос, завершив речь, принялся ждать и считать секунды. Если кто-то отзовется, то отзовется быстро – не станет тянуть.

Секунды во вращающемся поле, где изменилось время, тянулись бесконечно медленно – залипали одна в другой, путались, расплывались и то и дело грозили исчезнуть вовсе.

Одна… Две… Три… Четыре…

– По воле просящего явился я.

От послышавшегося слева голоса Баал вздрогнул и распахнул глаза – не внешние, внутренние.

Перед ним, чуть сбоку, но все еще в пределах намеченного круга, стоял опирающийся на палку старик – лысый, седой, закутанный в коричневую, спадающую складками до пола ткань.

– Кимайран есть имя мое. И я пришел, чтобы пройти бок о бок с тобой туда, где содержится душа Тайры – ученицы моей, и просить за нее.

Старик поклонился.

– Приветствую тебя, Ким, – со сдержанным поклоном-двойником отозвался Баал и удивленно замолчал.

У Тайры был учитель, который ушел после смерти в Верхний Мир? Жестко так говорить, но очень кстати он это сделал, очень вовремя. Сущность, отмеченная знаком Святого – хорошая команда для похода вниз. Значит, он уже не один, значит, шанс уже есть…

– Готов я слово молвить там, где скажешь ты. Ты проводник – веди, все сделаю, что от меня зависит.

Спасибо, хотел ответить Регносцирос, но не успел. Сияние, даже отдаленно не схожее с тем, что окружало старца – во много раз ярче – вдруг ослепило их обоих. Хлынуло, подобно прибою из солнечных лучей, влилось в разверзнутый канал и заставило круг звенеть от влившейся в него чудовищной и абсолютно не схожей с человеческой силой. От звона незнакомой энергии Баал вдруг резко просел в коленях, зажмурил веки и в дополнение прикрыл глаза рукой; его тело, наверное, должно было сгореть, расплавиться, но отчего-то не плавилось, а чувствовало лишь покалывающее кожу тепло – чужую благодать.

– Ты звал, не человек, не демон, но тот, кого зовут Баалом. И я пришел к тебе, чтоб праведность вершить там, где нужна она.

Новый голос глушил и звучал тихо одновременно. С сущностями такого размаха Регносцирос не сталкивался ни разу, а потому едва не захлебнулся слюной, которая по непонятной причине начала в огромных количествах выделяться во рту. Да кто же у них там обитает наверху? Кто?!

Его открытые глаза сначала не позволили увидеть ничего, кроме света. Свет-свет-свет, как от сотни зажженных солнц, как от тысячи ламп, от миллиона свечей – везде один лишь свет. И только спустя несколько секунд Регносцирос узрел, наконец, то, от чего едва не двинулся застывшим где-то на краю сознания разумом, от чего потерял дар речи и способность дышать – крыло.