Пару секунд полюбовавшись видами на растущее напротив дерево, очень похожее на осину, я удобно устроилась за столом и первым делом открыла папку, врученную мне Юмираем. Вот тут-то и начался сумбур…

Как оказалось, толще папка была потому, что сверху лежала пачка листов с информацией о домах, которые будущий муж предлагал мне для рассмотрения и дальнейшей покупки. Господи! Вот так сюрприз! И на этом сюрпризы не завершились – перебрав внушительную пачку листов с описанием и рисунками домов (очень качественными, но все-таки рисунками), я впала в ступор снова. Следующая подборка была посвящена предстоящей церемонии бракосочетания – местным правилам, традициям, нормам и тому, каким Юми видит наш праздник. Прилагался и глянцевый журнал с фасонами свадебных платьев, где он заложил страницы с нарядами, на которые хотел обратить мое внимание.

Дела-а-а…

И умиляет, и настораживает. Он настолько глобально подошел к разрешению уже озвученных мельком вопросов, что я смогла лишь покачать головой. Чувства были труднообъяснимыми – радость и шок, гордость и паника, предвкушение и смятение. Он не уставал меня поражать, отчего меня тянуло к нему все больше и больше. Он был как огромная книга – я едва успевала прочитать одну страницу, как мне открывалась следующая, причем информации было все больше, а смысл становился глубже.

Интересно, смогу ли я вообще познать его до конца и перестать удивляться?

Следующие два часа я потратила на изучение досье, отложив дома и платья на сладкое и решив сначала выяснить всю подноготную.

Через два часа, закрывая папочку с досье, я могла с полной ответственностью заявить: мы идеальная пара!

А как иначе? Если досье не врет (а оно не врет, я уверена), то до шестнадцати лет Юми был таким оторвой, что мог бы дать фору любому моему знакомому детдомовцу, а может, и не только. У него был лично прирученный с семи лет вран, на котором он улетел из бывшего клана и исколесил весь мир, когда мать заставила деда отречься от внука. За ним числились такие проступки, как избиение старших соклановцев, причем ястреб не гнушался вступать в бой с превосходящими силами противника, когда ему периодически напоминали о том, что он полукровка. Кстати, насколько я поняла, мать за него не вступалась, предпочитая не замечать вовсе и приравнивая его к статусу очень дальнего и очень нежелательного родича.

Тварь.

Если проводить аналогию с моим детством и моими знакомыми, у которых, как и у меня, не было родителей, то маленький Юми просто хотел любви и внимания матери. С любовью были проблемы, и он это наверняка подспудно понимал, а вот внимание он к себе привлекал как мог – чудил, пакостил, выводил из себя старших… В конце концов он добился внимания, но не такого, какого хотел, – мать предпочла не заняться воспитанием, а вычеркнуть его из своей жизни окончательно. Так Юми лишился не только рода, но и клана.