Тут доблестный страж не соврал. Одна из решеток коллектора забилась какой-то дрянью и перестала пропускать через себя льющуюся с пасмурных небес воду. И как ни старались пятеро рабочих пробить образовавшуюся пробку, у них ничего не выходило. И стражник эту беспомощность перед стихией воспринимал не иначе как нежелание трудиться на благо города. И считал, что мы злостно отлыниваем от труда на благо славного града.
Впрочем, называя нас каторжниками, он ничуть не ошибался. Трое «местных» и двое игроков. И на «великолепную пятерку» мы абсолютно не похожи. Жалкие, грязные и мокрые. Веселее всех выглядел лишь игрок, которому осталось работать не больше часа, после чего его повинность будет окончена, а имя очищено перед законом. Про «местных» я ничего не знал, но, судя по их крайне унылому виду, трудиться им еще и трудиться.
Мне же осталось работать еще пять часов и двадцать семь минут — если верить висящему перед глазами штрафному счетчику.
Надо же было так вляпаться! В буквальном смысле! И в неприятности, и в грязь штрафных работ…
Горько вздохнув, я вновь поднял тяжеленный лом и грохнул им о скрытую под мутной водой железную решетку водостока.
Нет, не стоило мне залезать в карман к тому степенному горожанину…
Но кто ж знал, что он настолько бдителен? Не успели мои пальцы коснуться заветного мешочка с монетами, как запястье сжала чужая рука, а над площадью вознесся истошный вопль: «Стража! Стража! Вора поймали!»
Вот такие дела… Успешной краже не поспособствовало даже полученное в Яслях супер-дупер достижение, на которое я возлагал некоторые надежды. Какое достижение? А такое вот…
В общем, я попался на горячем. Не успел и глазом моргнуть, как рядом материализовались трое хмурых стражников и, подхватив меня под локти, повлекли прямиком в каталажку. Пробыл я там не больше пяти минут — суд, видимо, работал без перерыва на обед. И приговоры выносил крайне быстро. Так я и схлопотал шесть часов добровольно-принудительных работ, дабы честный труд исправил мою порочную натуру и наставил ее на путь истинный…