Солдат за моей спиной кивнул, и передал это дальше.

К соседнему щиту прижалась Олиса с серьезным видом. Я усмехнулся.

– Ты знаешь я мальчик взрослый, и даже сам на горшок хожу, иногда даже свет не включаю. И подыхать я тут не собираюсь. И защищать ценой своей жизни меня не нужно –

Стоило меня только это сказать, как в щит, ударили. Я крикнул

– Навались ребяты –

Сзади на меня навались трое.

Не знаю сколько мы так пыхтели и тужились, но когда я заметил, что свая начала прогибаться, я заорал

– Черда стреляй. Валим все отсюда –

Как только я почувствовал, что давление на меня прекратилось, я оттолкнулся от щита, и хотел было уже ползти, как щит провалился во внутрь, одновременно со взрывом. Взрывной волной, тех кто остался, кинуло в перед и не хило поджарило.

От боли у меня в глазах потемнело, но я продолжал ползти, не обращая ни на что внимания.

Выкатившись из-под щитов, я стал помогать встать обгоревшим солдатам.

Мы с Олисой уходили последними.

Пробежав метров сорок, где нас уже ожидали солдаты, которые вылезли первыми с цепями в руках. Я крикнул

– Тащите –

Они потянули цепи, сдвигая тяжелые плиты. Я схватился за ближайшую цепь, и тоже начал тащить.

Когда мы ставили плиты на трехметровую, волчью яму, народу было на много больше.

Оттащив плиты, я крикнул

– Уходим в город –

До города было около сотни метров, которые мы преодолели за пару минут. Двоих упавших бойцов я нес на себе. Подбегая к воротам, я не заметил, что бы кто сильно чесался впустить нас в город. Я со злости махнул рукой, и ворота распахнулись с такой силой, что ударились о стену.

Войдя в город, я аккуратно положил двух солдат на землю. К ним тут же подбежали две девушки в красных сарафанах с вышитыми белыми крестами на груди. Я же сразу начал расстегивать все застежки на доспехах, и сбрасывать их на землю.