— Попался один урод, спалил все, — ответил я. — Жарил так, что смог танк растопить.
— Польские курвы, — прошипел капитан, разгоняя автомобиль.
Я же взялся за рацию и, зажав кнопку, произнес:
— Семен, я иду. Держись.
Никто мне, разумеется, не ответил. Но я старался не переживать о друге. Да, это война, и здесь он в опасности, как ни в каком другом месте. Но Ефремов умеет за себя постоять, в конце концов, он укладывал на лопатки императорскую дочку. А в этом мире это что-то да значит.
Капитан вел уверенно, объезжая уничтоженные дома и разбитые машины. Но время, казалось, все равно тянулось, как резина, мне чудилось, что вот-вот, еще секунда, и мы не успеем.
— Жми! — потребовал я, и вояка не стал спорить, прибавив ход.
Машина вылетела за городскую черту, и я увидел объятое огнем поле. Навскидку квадратный километр был выжжен дотла, в небо поднимался густой смог, и где-то там мелькали несколько фигур в бешеном темпе.
Амурский тигр, сверкая когтями, вел свой отчаянный бой. Против него было как минимум пятеро противников с разными атрибутами, вспыхивающими разными цветами на фоне угасающего пожара.
— Жми, — велел я. — Еще!
Капитан вдавил педаль в пол, рискуя перевернуться, а я расправил крылья и, оттолкнувшись от расхристанного внедорожника, взмыл в воздух. Расправив поле, выровнял полет и, раскрыв щит шире, вновь сформировал из него герб Русского царства.
Пусть знают, пусть видят. Пусть боятся. Пусть передадут всем и каждому, как это жутко, когда видишь русский герб в ночном небе, сияющий ярче солнца.
Русские идут.
Том 2 Глава 6
Том 2 Глава 6
Амурский княжич стоял на полусогнутых ногах и, разведя руки с полыхающими когтями, тяжело дышал. По лбу сочилась кровь, смешиваясь с копотью, легкие забивал густой травяной дым.
Трое поляков уже нашли свою смерть на этом поле, но еще пятерка оставалась. Семен Константинович скривился, сплевывая черную слюну. Силы были на исходе, а врагов слишком много. К тому же враги действовали слаженно, и лишь чудом удалось положить тройку нерасторопных.