Потому я и не ушла, осталась стоять с ними рядом и теперь ждала, пока отец Гелии к нам присоединится. А вместо этого услышала возмущенное:

— Это обман, Таис! Я не позволю!

— Кто бы говорил об обмане, Олег, — хмыкнула в ответ мама. — А согласие ты все равно дашь, иначе о последствиях будешь жалеть очень долго. Обещаю.

Это была угроза. Лисовский-старший, по всей видимости, так и не понял, на кого его дочь смотрит с таким обожанием, а мама решила пусть кратковременным, но ощущением того, что его используют, наказать за содеянное. Карие глаза мужчины гневно сверкнули, однако, едва взглянув на отрицательно покачавшего головой седовласого свидетеля, потухли. Землянин тяжело поднялся и нехотя, но все же подошел к нам.

— Гелия Олеговна Лисовская, иждивенка. Александр Игоревич Саталь-ВерДер, иждивенец, — тут же среагировала программа. — Имеются ограничения в правах выбора. Опекун Олег Романович Лисовский, опекун Рианна Игоревна Лисовская-ВерДер, подтвердите ваше разрешение на брак.

Гелия и Ал целовались, взгляд землянина потрясенно метался от них к моей маме, ко мне, к Дмитрию. Лисовский-старший словно боялся остановиться на ком-то одном и, едва прозвучало подтверждение регистрации, торопливо отступил. Фактически сбежал и грузно упал на сиденье рядом с женой, которая принялась его успокаивать. Мы же, счастливые новобрачные, под торжественные звуки музыки пошли на выход. Дело сделано лишь наполовину, нам еще атрионская церемония предстоит!

Однако до нее еще дожить нужно, вернее, сначала добраться до ботов, которые ждут нас в безопасном месте, как и папа, переживающий и за детей, и за беременную жену. Он бы мог сейчас быть с нами, но, увы, карнавал завершился. Теперь появление в городе атриона вызвало бы панику.

— Детки… — догнав уже на улице, остановила нас тетя Аида. Рядом с ней замер и Эдуард, смущенно теребя в руках две маленькие цветные коробочки. — Мы не полетим вас провожать, вы уж извините. Но я хочу сказать, что буду любить вас всех, независимо от того, где вы находитесь. И ждать. Гелия, доченька, надеюсь, ты нашла свое настоящее счастье, хоть я и думала… Ладно, не важно. Димочка… — Она часто заморгала, прогоняя навернувшиеся на глаза слезы. — Я всегда к тебе относилась как к родному. А то, что правду не сказала, так ведь не от меня это зависело. Не могла я, ты же понимаешь. И на отца зла не держи. Он хороший человек, но поддался уговорам, поступил необдуманно. Потому и ведет себя с тобой отстраненно и холодно, что вину чувствует, а как ее загладить, не знает. Да и невозможно это. Не обижайся.