– И еще мои кредитки, – добавил Трэвис.

– Но они смогут отследить вас по кредиткам и дорожным чекам, – покачал головой Гаррисон.

– Знаю, – согласился Трэвис. – Я буду пользоваться ими в городе, где мы не задержимся, а мы будем передвигаться по возможности очень быстро.

– Но когда я получу банковские чеки на сорок тысяч, куда мне послать деньги?

– Мы будем держать связь по телефону. – Трэвис снова сел на диван возле Норы. – А там что-нибудь придумаем.

– А как быть с вашими остальными активами? И активами Норы?

– Об этом мы подумаем позже, – ответила Нора.

Гаррисон нахмурился:

– Трэвис, прежде чем вы отсюда уйдете, вы можете подписать доверенность, дающую мне право представлять ваши интересы для решения всех правовых вопросов, которые могут возникнуть. Если кто-нибудь попытается заморозить ваши или Норины активы, я сделаю все возможное, чтобы их обезопасить, хотя постараюсь особо не светиться, чтобы они не сразу установили между нами связь.

– Активам Норы, вероятно, пока ничего не угрожает. Мы никому не говорили о том, что поженились. Соседи сообщат полиции, что со мной была женщина, но им неизвестно, кто она. Вы кому-нибудь рассказывали о нас?

– Только моей секретарше миссис Ашкрофт. Но она не из болтливых.

– Ну, тогда все в порядке, – кивнул Трэвис. – Власти вряд ли нароют наше свидетельство о браке, а значит, они, пожалуй, еще не скоро выяснят фамилию Норы. Но когда это произойдет, они обнаружат, что вы ее адвокат. Но если они начнут отслеживать движение средств на моих счетах, чтобы установить мое местопребывание, то узнают о тех двадцати тысячах, которые я вам заплатил, и тогда сразу придут по вашу душу…

– Это волнует меня меньше всего, – успокоил Трэвиса адвокат.

– Может, и так. Но как только они свяжут меня с Норой, а затем нас обоих – с вами, вы окажетесь под колпаком. И тогда… вам следует незамедлительно нам об этом сообщить, когда мы будем вам звонить, чтобы мы могли тотчас же повесить трубку и прервать с вами все контакты.

– Я отлично понимаю, – ответил адвокат.

– Гаррисон, – вмешалась в разговор Нора, – вам совершенно необязательно ввязываться из-за нас в неприятности. Пожалуй, мы слишком много хотим от вас.

– Послушай меня, моя дорогая. Мне семьдесят один год. И я по-прежнему с удовольствием занимаюсь адвокатской практикой и по-прежнему хожу под парусом… но, положа руку на сердце, в последнее время жизнь моя стала слегка скучной и однообразной. И это дело как раз то, что нужно, чтобы моя старая кровь быстрее бежала по жилам. И, кроме того, я искренне верю, что у вас имеются моральные обязательства помочь Эйнштейну оставаться на свободе, и не только в силу упомянутых вами причин, а потому что… человек не имеет права использовать его гениальность для создания других видов с незаурядным интеллектом и относиться к ним как к своей собственности. Если уж мы продвинулись настолько далеко, что способны творить подобно Создателю, то нам следует научиться проявлять Его справедливость и милосердие. И в вашем случае справедливость и милосердие требуют, чтобы Эйнштейн оставался на свободе.