Красное Копье снял шлем, и по плечам рассыпались рыжие кудри. Озорно блеснули зеленые глаза.

– А ты легкий парень, верно? Меня зовут Гвиневра, я из свиты Ледяного Короля. Правда, сейчас наш двор оказался в руках предателей…

– Я Артур, – ответил он. – И мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь вам.

Пятьдесят девять

Пятьдесят девять

Плачущий Монах тяжело дышал. Что-то внутри явно было сломано, левая рука беспомощно висела вдоль тела, теперь он сжимал меч в правой. По земле ковром раскинулись подергивающиеся тела павших воинов Троицы. Остался только один. Его посмертная маска была отброшена в сторону, и за ней обнаружились глаза, полные страха. Он размахивал цепом, но монах шагнул навстречу, не страшась оружия. Закричав, стражник нанес удар, и Плачущий Монах принял шипованный шар на ребра, скривившись от боли, но зато зажал цепь локтем, блокируя оружие. Воин Троицы безуспешно пытался высвободиться, но монах рванул его на себя – и вонзил меч прямо в горло. Захлебнувшись собственной кровью, противник повалился вперед, и тогда Плачущий Монах выдернул меч из его тела. Его ноги тоже подогнулись.

– Да брось! Вставай сейчас же! – Белка подбежал к монаху, и тот, действуя инстинктивно, позволил поднять себя и подвести к ближайшей лошади. Лагерь Красных Паладинов практически опустел, зато звуки битвы в королевском стане доносились даже из-за Гор Минотавра. Белка знал, что другие воины Троицы на подходе и скоро будут здесь, готовые мстить за своих мертвых братьев.

Плачущий Монах попытался сесть на лошадь, но оказался слишком слаб для этого. Белка поставил его сапог в стремя, подпер сзади плечами, а затем рывком поднялся. Кое-как монах смог перевалиться через седло, и Белка запрыгнул ему за спину, потянулся за поводьями и направил лошадь вперед, в сторону леса.

Несколько раз Белке приходилось прижимать монаха всем телом, чтобы тот не соскользнул вниз. Кровавая ночь сменилась пылающим розовым рассветом. Целый час они молча ехали по склону холма, поросшему высокими соснами.

– Как… – наконец попытался заговорить монах. Он несколько раз судорожно вздохнул, собираясь с силами, и продолжил: – Как тебя зовут?

– Белка, – ответил его попутчик.

– Но это же… – силы покидали монаха, но он попробовал снова: – Это не имя. Белка – это животное.

– Так меня все зовут, – Белка пожал плечами.

– Так назвали тебя родители при рождении?

– То имя мне не по душе, – возразил Белка.

Несколько секунд Плачущий Монах молчал. Белка не был уверен, умрет он или выживет, так что в конце концов решил, что это не самый бестолковый вопрос на свете.