1
1
Крестьянин сидел на жесткой, деревянной лавке и смотрел на ослиный зад, распугивающий мух грязным хвостом. Время от времени он вожжами посылал волну, стукая по заду осла кожаными ремнями, но на скорость последнего это не влияло, лишь менялась амплитуда движения хвоста, и животное делало рывок вперед, словно осел собрался побежать, но быстро устал. Ослик не хотел бежать, но он сделал вид, что попытался, и этого хватит. Однако крестьянин злорадно улыбался: сзади, в бочке, замаскированной под водовозку, сидели трое бедолаг, которые тихо и безбожно матерились, при каждом рывке слышны были гулкие удары частей тела о дерево, ругань, и даже, скрип зубов.
Солнце уже оторвалось от горизонта и поднималось все выше, обливая лучами поляну с прекрасными цветами слева от дороги, облако серой пыли сзади повозки, и серую громаду Стены справа.
– Здесь, – подумал крестьянин, нагнулся к оси переднего колеса, вынул стратегически важный болт, и переднее колесо поскакало по дороге, обгоняя телегу, потом покатилось, потом упало. Телега злобно скрипнула, и, пропахав оголенной деревянной осью борозду на коже гладкой, укатанной дороги, наклонилась вперед и замерла.
Сверху, со стены, послышался гогот дежуривших на Стене солдат, оттуда, как камни, полетели слова:
– Ты что же дед, так отожрался, что тебя телега не выдержала?!
– Беги за колесом, дед, быстрее, а то не догонишь.
Дед поспешно соскочил с покосившейся повозки: он ругался так громко и так виртуозно, что моментально привлек к себе публику, и все часовые Стены наблюдая за ним, громко смеялись, не видя при этом, как в бочке открылась маленькая дверка, и наружу выползли трое мужчин в черных куртках, повалились на землю, жадно вдыхая свежий воздух вперемешку с пылью и радуясь тверди земной. Порадовавшись немного, один из мужчин быстро посмотрел вверх, и убедившись, что на них никто не смотрит, плюнул в воздух слово «пошли», и быстрым шагом перебежал дорогу, внимательно поглядывая по сторонам.