Какой-то голос прозвучал в мозгу Магнуса, голос страшный, как дверь, ведущая в кромешную тьму: «Да, настало время вспомнить. Время вспомнить всё».

Резкий, невыносимо яркий свет возник из центра черного вихря, кружившегося в небе, и воронка начала принимать материальную форму. Струйки дыма – а может быть, какие-то насекомые, или нечто вроде статических электрических разрядов – мелькали внутри белой колонны. Острие воронки спускалось с неба, опускалось прямо на Магнуса, который не в силах был помешать происходящему и мог лишь беспомощно ждать того момента, когда его втянет в магический вихрь. Он закрыл глаза.

Он не хотел умирать вот так, от руки разъяренной чародейки, которая не смогла забыть трагедию юности, в окружении самодовольных, дурно одетых глупцов; он не хотел, чтобы эта секта, плод ошибки его бурной молодости, уничтожила его, не оставив ни малейшей надежды исправить содеянное. Если сейчас ему действительно предстояло умереть, он не хотел, чтобы последним чувством, испытанным в этом мире, было сожаление.

И поэтому он стал думать об Алеке.

Об Алеке, полном самых удивительных противоречий, противоречий, причинявших ему страдания – застенчивом и смелом, безрассудном и ласковом. Он вспоминал темно-синие глаза, вспоминал выражение лица возлюбленного после того, как они поцеловались в первый раз. И в последний. Магнус не думал в ту минуту, что их сегодняшний поцелуй станет прощальным. С другой стороны, никто никогда не знает, в какой момент поцелует возлюбленного в последний раз.

Магнус видел всех своих дорогих друзей. Всех смертных, которых он потерял, и всех бессмертных, которые продолжали жить. Свою мать, которая так ни разу и не засмеялась, несмотря на все его старания; Этту, ее замечательный голос, под звуки которого он мог танцевать вечно; первого Сумеречного охотника, который стал его другом – Уилла. Рагнора, который так и остался для него учителем, и который ушел раньше него. Катарину, ее руки, способные исцелить любой недуг, ее неземную грацию. Тессу, ее стойкость и мужество, бесстрашие перед лицом любых опасностей. Рафаэля, который презрительно усмехнулся бы, услышав о том, что Магнус вспоминает его в предсмертный час. Свою Клэри, первого и последнего ребенка, который вырос на глазах у Магнуса, девушку, которой предстояло стать великой воительницей – он был в этом совершенно уверен.

А потом он снова вспоминал Алека.

Алека, который бегом поднимался по ступеням шикарного бруклинского особняка Магнуса, чтобы пригласить его на свидание. Алека, который не дал Магнусу утонуть в ледяной воде, поделился с ним собственной силой. Потрясение и счастье, испытанные им, когда к его губам прикоснулись горячие губы Алека, когда его обняли эти уверенные, сильные руки – в тот день, в доме его предков, детей Ангела. Алека, который защищал жителей Нижнего Мира в венецианском палаццо, который пришел на помощь Магнусу, уничтожив стаю демонов, старался оберегать Магнуса всегда и везде. Алека, который всякий раз выбирал Магнуса, без малейших колебаний отвергая Конклав и его предрассудки. Алека, который пошел против Законов, управлявших его жизнью с самого рождения, ради того, чтобы защитить Магнуса и сохранить его тайны.