Свет.

Резкая боль.

Аура пришла в себя – грудь болела так, будто по ней пробежало целое стадо, кроша ребра, а внутренности превращая в кашу.

– Аура!

Она закашлялась, отплевываясь. К горлу подступила тошнота. Кто-то перевернул ее на бок. Аура подобрала колени и застонала, захлебываясь водой.

– Аура!

Удивительно: она видит свет, чувствует боль и дышит, хотя столько времени провела под водой.

Глаза застил красный цвет. Кровь? Может быть, она ослепла?

Предзакатное небо. Солнце садилось где-то за горами. Человек, склонившийся над ней, наконец перестал надавливать на грудь, откачивая воду из легких.

– Почему… – силилась Аура сказать, не слыша саму себя. – Почему… – На этот раз голос ее прозвучал глухо, словно из-за стены, и казался чужим. Но голос принадлежал ей, а стеной была ее собственная слабость.

«Почему я все еще жива?»

– Не бойся, – прошептала та, чьи руки лежали на ее груди. В лучах света показалось лицо. Лицо богини. – Не бойся, – повторила Иннин, спокойно улыбнувшись. – Ты оправишься. И довольно скоро. Так всегда бывает.

– Я… утонула? – Аура спотыкалась на каждом слове, язык ее не слушался.

– Да, – подтвердила Иннин.

– Да? – переспросила Аура, попытавшись приподняться. Это оказалось не так легко. Шею ломило так, будто она застудила ее, целый день просидев на сквозняке.

– Ты утонула, но не умерла.

Аура подняла руку, словно желая заслониться от этих слов, как от удара. И заметила, что в руке у нее сабля.

Иннин проследила за ее взглядом.

– Я пыталась отнять ее у тебя. Но ты не отдавала.

– Что… что я… – запнулась Аура.