Мунтадир пристально посмотрел на него и уронил голову в ладони.

– Не могу поверить. Не могу поверить, что ты нашел способ сделать этот разговор еще хуже. – Его голос звучал приглушенно сквозь пальцы.

– Просто послушай меня, – поспешил продолжить Али. – Он уже много лет сбивается с пути. Я понимаю его озабоченность стабильностью Дэвабада, но только до тех пор, пока эта тактика попирания всего, что ему противостоит, может работать. На треснувшем фундаменте ничего не построишь.

– А теперь ты говоришь как поэт, – простонал Мунтадир. – Ты действительно сошел с ума.

– Я устал смотреть, как умирают невинные люди, – прямо сказал Али. – Я устал быть косвенно причастен к стольким страданиям. Дэвы, шафиты… вы знаете, что он сжег лодку, полную детей-беженцев, чтобы казнить нескольких боевиков «Танзима»? Что он проигнорировал угрозу, которую я передал относительно безопасности Нари, потому что, по его словам, она становится высокомерной? – Он взглянул на Зейнаб, зная, что его сестра разделяет по крайней мере некоторые из его взглядов. – Он перешел слишком много границ. Он не должен быть королем.

Лицо Зейнаб исказилось, но она глубоко вздохнула.

– Али не совсем ошибается, Диру.

Мунтадир застонал.

– О, Зейнаб, только не ты. – Он пересек комнату и начал рыться в одном из сундуков, вытащил маленькую серебряную бутылочку и открыл крышку. – Это алкоголь? Потому что я хочу быть в стельку, когда отец узнает, что его дети замышляют переворот в гребаном шкафу.

– Это для полировки оружия, – быстро сказал Али.

Зейнаб подошла к Мунтадиру и выбила бутылку из его рук, хотя тот, казалось, все еще оценивал ее.

– Остановись. Просто послушай минутку, – настаивала она. – Втроем мы можем заручиться поддержкой. Если бы мы выступили единым фронтом, папе было бы трудно противостоять нам. Нам нужно, чтобы большинство дворян и большая часть Цитадели были на нашей стороне, но и у тех, чьи сердца не поддаются, могут оказаться сговорчивые кошельки.

– Как ты думаешь, мы сможем это сделать? – спросил Али. – Мы уже потратили немало денег на больницу.

– Братец, ты удивишься, как далеко может завести тебя иллюзия богатства, даже если освобождение от такого обещания займет больше времени, – хитро сказала Зейнаб.

– Золото Аяанле, – саркастически вставил Мунтадир. – Ну, полагаю, я знаю, в какую сторону будет качаться трон.

– Не будет. – Пока Али говорил, в голове у него начали оформляться идеи. – Я не знаю, кто и как должен править, но кроме нас должны быть голоса, определяющие будущее Дэвабада. Может быть, не один голос. – Он помолчал, быстро соображая. – Нахиды… у них был совет. Возможно, мы могли бы попробовать нечто подобное.