Манижа так и не сдвинулась с места. Она просто стояла и смотрела на темное озеро.
– Бану Манижа? – он снова заговорил.
– Он исчез. – Ее голос был нехарактерным шепотом. – Они ушли. Она отдала печать этому пескоплаву.
Дара отшатнулся.
– Что? Вы не можете иметь в виду…
– Я имею в виду именно то, что сказала. – В голосе Манижи послышалось раздражение. – Я должна была догадаться, – пробормотала она. – Должна была знать, что ей нельзя доверять. Она обманула меня, посмеялась надо мной, а затем вернула печать Сулеймана – печать наших предков – людям, которые ее украли.
Взгляд Дары снова упал на убитых, и впервые он почувствовал укол настоящего предательства. Как могла Нари отдать что-то столь могущественное, столь драгоценное джинну, который на ее глазах убивал свой народ?
Он сглотнул, подавляя бурлящие эмоции.
– Где они? – спросил он, пытаясь унять дрожь в голосе. – Бану Нахида, где они? – Он нажал, когда она не ответила.
Она подняла дрожащую руку, указывая на темную воду.
– Они прыгнули.
– Что они сделали?
Дара был у парапета в считаные секунды. Он не видел ничего, кроме черной воды внизу.
– Они прыгнули. – В голосе Манижи звучала горечь. – Я пыталась урезонить ее, но джинн вцепился в ее разум своими когтями.
Дара упал на колени. Он вцепился в камень, и его внимание привлекло какое-то движение, маленькие волны и водовороты мерцали на темном озере.
Он выдохнул.
– Вода движется, – прошептал он.
Дара высунулся еще дальше, прикидывая расстояние. Конечно, Нахида могла выжить после такого падения. Если бы она спрыгнула со скалы, если бы приземлилась правильно…
Надежда и горе боролись в его груди.