— Да какой тут спрос... Сюда складируются все документы, вышедшие из оборота. По правилам мы обязаны их хранить не больше двадцати лет и только потом полная утилизация, но Вам повезло, бывает, что утилизация проходит не в точные сроки, а слегка с запозданием... лет на пять. Не могу сказать за всё, но что-то точно осталось из тех годов. Нужна одиннадцатая секция.

— Директор повернул выключатель и по секциям стал включаться свет освещая всё больше и больше стеллажей выныривающих из темноты.

Варвара брезгливо скидывала паутину.

— Боитесь пауков? — спросил Давид.

— Вы очень внимательны, но боюсь я не пауков, а паутину.

— Вот как ... обычно наоборот. Идёмте.

Михалыч осматривал подвал. Он как истинный профессионал искал вероятные пути отхода или просто любовался грязными стенами.

Отсчитали десять секций. На следующей красовался номер «11». Загремела труба.

— Что это? — дёрнулся Михалыч.

— Где? — не понял директор.

— С трубой что?

— А, вы про трубу... перепад давления воды. У нас тут потребление большое, а насосы не справляются бывает резкое падение мощности и обратно резкое повышение.

— Образцово показательный лагерь? — пошутил Михалыч.

— Точно, он самый. Бюджет режут который год, а детей присылают круглогодично. Порой в лагере даже простой ремонт не успеваем провести вовремя. Вот Ваша секция, а вот Ваши стеллажи.

Директор указал на ряд двухсторонних металлических стеллажей.

— А ориентиры какие-то по годам есть?

— Какие ориентиры? Я Вам показываю стеллажи с документами того года, который Вы запросили.

Выражение лица Варвары сильно изменилось и было видно, что она в растерянности.

— Твою мать... — тихо произнесла девушка — мы тут за месяц не нароем ничего.

— Глаза боятся руки делают — возразил Давид. Тут папки не хаотично лежат. Просто пройдитесь по полкам и смотрите, где лежат личные дела вожатых. Отдельно будут лежать документы с бухгалтерии, закупки, приказы.... В общем всё в своих кучках. Пересортицы точно не будет.