– Ну, – прохрипел я, в горле было сухо, как в пустыне, – может, ты это заслуживаешь.

– Стивен! – Стопка свежевыстиранных рубашек выпала из ее рук. – Что ты имеешь в виду? – Она смотрела на меня с недоумением, которое сводило меня с ума. Я сжал зубы.

– То есть я знаю, что в последнее время мы утратили прежнюю близость… – начала она, снова отворачиваясь к чемодану, но я больше не мог выслушивать ее снисходительные слова.

– Знаешь, каково было расти рядом с тобой? – спросил я, прижавшись к стене. Я чувствовал, что опасно так близко подобраться к этому вопросу. Спрессованные, накопившиеся годы ярости, горячие и плотные, как угли. – Ты даже никогда не думала, каково это было для меня. – День за днем махать ей на прощание из окна, когда она убегала в школу. Проводила дни, смеясь с друзьями и учась у настоящих учителей. Бегала домой на идеально сильных ногах. – Было достаточно сложно расти изолированным калекой, без того, чтобы ты бросала мне свою жизнь в лицо на каждом повороте.

Она в изумлении уставилась на меня.

– Я… – Она тяжело села на кровать. – Откуда все это?

– Но этого было недостаточно, не так ли? – продолжал я. – Ты взяла мой чертополох для вариантов. – Потрясение на ее лице проявлялось все сильнее. Словно она даже и не помнила, откуда взялся чертополох. – Этот чертополох мог стать единственным, что наконец заставило бы людей увидеть меня. Но тебе все это нужно было только для себя самой.