– Перестань пытаться убить меня, – сказал.

Она ослабила хватку, укрыла мои губы, лицо, потом голову.

– Зогбану в темноте видят плохо. Зато они запах чуют, слышат и чувствуют твое тепло.

Я думал, она будет мне поводырем, но она словно застыла. Далеко идти не пришлось.

Костер уже бушевал в небе. Один зогбану схватил Биби за голову и поднял его. В воздухе он держал половину Биби, грудь у того уже была вспорота, чтобы кишки удалить, ребра торчали, как у коровы, забитой ради праздника. Его насадили на вертел, и пламя ринулось ему навстречу.

Я погнал себя обратно в настоящее – и меня вырвало. Я встал на ноги. Рвало меня не со сна, виной тому был плот. И что за плот? Громадный курган из костей, земли и травы, похожий на маленький островок, такой не создать рукам человеческим. Леопард сидел на другой стороне, задрав ноги. Он глянул на меня, я глянул на него. Ни он, ни я не кивнули. Фумели сидел рядом с ним, но на меня он не смотрел. Уцелела всего одна вьючная лошадь, и наш рацион сократился наполовину. Разрисованная девочка сидела на коленях рядом со стоявшей Соголон. Плот-островок проседал немного там, где сидел О́го. Что это за штуковина, на чем мы плывем, хотел спросить я его, но понял, что ответ пришлось бы слушать до ночи. Соголон, стоявшая так, будто видела земли, нам незримые, без сомнения, управляла этой штукой при помощи волшебства. Разрисованная девочка смотрела на меня, кутаясь в кусок кожи.

– Ты тоже зверь, как и он? – спросила она, указывая на Леопарда.

– Ты про это? – Я показал на свой глаз. – Это от собаки, а не от кошки. И я не животное, я мужчина.

– Что такое мужчина и что такое женщина? – спросила девочка.

– Bingoyi yi kase nan, – хмыкнул я.

– Она мне это три раза ночью повторяла, даже во сне, – сказала девочка, тыча пальцем в Соголон.

– Дева – это животное, за каким охотятся, – сказал я.

– Я славное подношение…

– А то как же!

Все затихли настолько, что я слышал, как плещет вода под плотом. О́го обернулся. И начал:

– Что сказать, вопрос простой и ответ на него прост, разве что, когда…

– Уныл-О́го, не сейчас, – взмолился я. И повернулся к девочке: – Имя твое? Как зовут тебя?

– Высшие зовут меня Венин. Всех избранных зовут Венин. И он Венин, и она Венин. Великие матери и отцы еще до моего рождения назначили меня в жертву зогбану. С самого рождения и по сей день я жила в молитве, я и сейчас в молитве.

– Зогбану любят север Темноземья. Почему они на юге, да еще и по другую сторону Красного озера? Они не кочевники.