– Что? Нет.

– Я спросил, вы поняли? Почему это не получится?

– Что? Да. – Стараюсь собраться с мыслями. – Это не получится, потому что у меня хреновая иммунная система. И потому что я старый. И потому что слишком много генов задействовано.

– Правильно, – вздыхает Кендрик и тушит окурок в пепельнице, уже полной до краев. – Мне жаль.

Он облокачивается на спинку стула и сжимает нежные розовые руки на коленях. Я вспоминаю, как увидел его здесь, в кабинете, восемь лет назад. Мы оба были моложе и задорнее, уверенные во всесилии молекулярной генетики, готовые использовать науку, чтобы опровергнуть природу. Я думаю о том, как держал в руках мышь Кендрика, перемещавшуюся во времени, и о волне надежды, которую чувствовал тогда, глядя на своего маленького белого коллегу. Представляю выражение лица Клэр, когда я скажу ей, что ничего не выйдет. Хотя она никогда особенно и не надеялась.

– А как насчет Альбы? – спрашиваю я, прочистив горло.

Кендрик скрещивает лодыжки и ерзает:

– Что насчет Альбы?

– А с ней получится?

– Мы никогда не узнаем, ведь так? Если только Клэр не изменит своего решения насчет того, чтобы я работал с ДНК Альбы. И мы оба прекрасно знаем, что Клэр ужасно боится генной терапии. Каждый раз, когда мы говорим об этом, она смотрит на меня, как будто я Йозеф Менгеле.

– Но если бы у вас была ДНК Альбы, мы смогли бы сделать мышей и выработать для нее препараты, чтобы, когда ей будет восемнадцать, она смогла их попробовать?

– Да.

– Даже если со мной ни хрена не выйдет, у Альбы будет шанс?

– Да.

– Отлично.

Встаю, потираю руки, отлепляю хлопчатобумажную рубашку от тех частей тела, где она прилипла теперь уже от холодного пота.

– Так мы и поступим.

14 июля 2006 года, пятница (Клэр 35, Генри 43)

14 июля 2006 года, пятница

(Клэр 35, Генри 43)