Элия опустилась на колени перед сестрой.
– Мы есть друг у друга, мы все еще можем… мы можем все равно быть семьей.
– Семья! Наша семья мертва. Все отравлено цветами или магией звезд. Мой Коннли мертв. Гэла мертва. Наша мать тоже. Бан Лис мертв, и ты должна радоваться этому, сестра. – Риган схватила Элию за подбородок и впилась в нее взглядом. – Наш отец убит, убит твоим доблестным королем Аремории.
– Что? – воскликнула Элия, вырвавшись из рук сестры.
– Бан Эрригал убил своего врага, нашего отца.
– Отец был один, стар и в отчаянии! Я была там: его сердце просто остановилось!
– По слову мага, слушающего ветер с любовью к корням и ненавистью к нашему отцу. – Риган дико рассмеялась, вспомнив ужасный момент, когда Коннли был мертв, а Бан светился, раскаленный добела от ярости. Он вынул из кармана орех и раздавил его, и ветер острова начал кричать.
Элия покачала головой. Слезы навернулись на ее ресницы, она взмахнула ими и снова попыталась забрать у Риган кинжал.
– Это неправда. Дай мне, Риган!
Но сестра оттолкнула ее.
– Ты пыталась спасти его прошлой ночью. Ты все еще любишь его. – Она засмеялась, но теперь уже слабо, почти сочувственно. Она знала, каково это – любить очень сильно и не быть в состоянии изменить порядок вещей. Риган снова прижала кровавые царапины на щеке, они еще сочились, как слезы святого Халира, духа охотников. Затем положила окровавленную ладонь на руку Элии и сказала: – Ты будешь одна, и
– Риган, – прошептала в ответ Элия.
– Я не буду скучать по тебе, – промолвила ведьма, поднимая маленький драгоценный кинжал, – но ты должна рассказать о нас своим детям.
– Пожалуйста, сестренка. Риган.
Риган повернула кинжал к себе. Кончик лезвия нашел ее кожу, как раз над воротником испорченного платья.
– Я тоже пойду по пути своей матери, – произнесла она с негромким истерическим смехом. – Вода корней не может спасти меня от этого! Скоро, Гэла, скоро, муж, скоро, мама, скоро, все мои