Милосердие, выказанное им по моей указке, никогда не было Божьим.

Гибб был отдан мне для опеки и любви – доступными для нас способами – как кара.

Как еще одна, более суровая, постигнет меня в осуждение того, как вела я это дело.

И так далее.

Каждой весной владельцы набирают бригаду садовых рабочих подровнять живые изгороди. Все они скоро узнают Гибба. Он работает с увлечением.

До самой смерти мальчика (он умер в сорок семь лет, почти забытый) я собираю носки. Выхватываю их, пакет за пакетом, из толстой плесени почтового зала. Отец Люси не желал быть жестоким. Нет. Жестоким он быть не намеревался.