Когда мать плотно затворила дверь их домика, девочка с волосами цвета воронова крыла поняла: лекарства придворного доктора ее не вылечат.
Когда мать плотно затворила дверь их домика, девочка с волосами цвета воронова крыла поняла: лекарства придворного доктора ее не вылечат.
Оставалось только одно средство.
Оставалось только одно средство.
– Джианни! – позвала мать. Из спальни показалось заспанное лицо отца девочки. Во время последнего выхода в море на китобойном судне ему не удавалось поспать.
– Джианни! – позвала мать. Из спальни показалось заспанное лицо отца девочки. Во время последнего выхода в море на китобойном судне ему не удавалось поспать.
– Эви… что…
– Эви… что…
– Сломано ребро. Возможно, проколото легкое.
– Сломано ребро. Возможно, проколото легкое.
Мать уложила девочку на кровать, разорвала лиф ее платья до живота. Под кожей чернели синяки. Кровоподтеки расползались по маленькой грудной клетке ребенка – подобно паутине, протянутой от позвоночника к грудине. Мать заглянула в темные глаза дочери.
Мать уложила девочку на кровать, разорвала лиф ее платья до живота. Под кожей чернели синяки. Кровоподтеки расползались по маленькой грудной клетке ребенка – подобно паутине, протянутой от позвоночника к грудине. Мать заглянула в темные глаза дочери.
– Что произошло?
– Что произошло?
Девочка облизала губы и вдохнула немного воздуха, готовясь ответить.
Девочка облизала губы и вдохнула немного воздуха, готовясь ответить.
– Я спасла Ника.
– Я спасла Ника.
Она сказала правду. Девочка гордилась своим поступком. И улыбнулась, несмотря на боль.
Она сказала правду. Девочка гордилась своим поступком. И улыбнулась, несмотря на боль.