— Нет, действительно, очень даже ничего напиток… — добавил я, уже своим собственным голосом. Могло быть и хуже. Держи, Шурф. Но учти, это довольно крепко. Может быть, даже чересчур, не знаю…
— Дырку над тобой в небе, Макс, такого цирка даже сам Маба Калох не устраивает! — сказал Джуффин.
Мне показалось, что еще немного, и шеф попросит у меня автограф.
Мелифаро наконец начал ржать, что здорово мешало ему слезть со стола. Сэр Кофа тоже снисходительно посмеивался.
— На самом деле ты уже давно можешь контролировать свои движения. Но очень любишь потакать детскому желанию производить как можно больше шума, — хладнокровно заметил Лонли-Локли, принимая бутылку.
Он открутил пробку, принюхался к ее содержимому, неодобрительно покачал головой, но все-таки налил немного виски в свою дырявую чашку. Повертел ее в руках и одним глотком покончил со своей скромной порцией.
— Действительно слишком крепкий напиток, но мне это сейчас не помешает. Впрочем, вкусовые качества оставляют желать лучшего… Сэр Джуффин, если вы ждали только меня, теперь мы можем идти.
— Можем, можем… — Джуффин неохотно покинул свое кресло. — Хорошего дня, Кофа. Я постараюсь не задерживаться, но с прогулками по Темной Стороне никогда заранее не знаешь…
— Ничего, мы справимся, — кивнул Кофа. — Если учесть, что вы забираете с собой самые ужасные экземпляры… Сэр Шурф, к тебе это не относится! А вот иметь дело с Луукфи — одно удовольствие. Ну и леди Меламори далеко не так кошмарна, как эти ваши, с позволения сказать, заместители!
— Ну, это еще неизвестно! — задумчиво возразил Джуффин.
Он даже на несколько секунд остановился на пороге, чтобы все как следует взвесить. Потом решительно кивнул:
— Да, конечно, вы совершенно правы. Хуже, чем эти двое, — такое просто невозможно!
Так что мы с Мелифаро покинули кабинет такие униженные и оскорбленные — дальше некуда! Мы, ясное дело, надулись от гордости, как породистые индюки на весенней ярмарке… Лонли-Локли замыкал шествие. У него было такое отрешенное лицо, словно бы все мы уже давным-давно умерли и ни одно событие больше не могло иметь для нас значения — никакого!
Мы молча спустились вниз, в подвальный этаж, а потом отправились еще ниже, туда, где начинаются настоящие подземные лабиринты. Один из этих узких коридоров вел в Иафах — правда, я не запомнил, какой именно. Куда вели остальные, я вообще понятия не имел: в то утро я попал в это подземелье второй раз в жизни, а моя первая экскурсия сюда не была ни продолжительной, ни запоминающейся и вообще казалась более чем случайным эпизодом.