А затем устроилась на диванчике, обложилась мягкими подушками, накрылась теплым пледом и сладко заснула. Но выспаться в эту ночь не удалось. Едва моя голова коснулась подушки, как я просто вырубилась, если можно так назвать мгновенное погружение в сон. Мне виделась полная ерунда: каменные синие дороги, две большие луны, заливающие все серебряным светом, громадные хасы, выпрыгивающие на дорогу, маленькая Эви, выглядывающая из-за трав, безобразничающий Хант…

Внезапно всю эту мешанину, полностью лишенную смысла, прервал дикий крик, и я проснулась, чувствуя, как дрожат руки и гулко бухает сердце. Кричал Иоко. Он сидел на кровати, прижимал руку к раненому боку и морщился от боли.

– Что случилось? Ты в порядке? – кинулась я к нему.

Он посмотрел каким-то диким, лишенным смысла взглядом и покачал головой.

– Я убил их всех! – воскликнул он. – Это я убил их: рабов, свободных… воинов, женщин, детей, стариков – всех жителей Ноома, которые сражались против мертвяков.

– Знаю, – ответила я, не понимая, к чему он клонит. – Хант рассказывал это еще в самую первую ночь нашей встречи. А ты ему не верил.

– Тогда я был другим. – Иоко смотрел на меня, и взгляд его прожигал насквозь. – Меня настоящего в тот момент как будто не было.

– Значит, это сделал не ты, – возразила я. – Всему виной колдовство Хозяина, разве не так?

– Но это все же я… Это был я, София! Какая-то часть меня желала убивать. Часть меня настоящего!

Меня вдруг осенила догадка, я провела рукой по его лбу и вздохнула.

– У тебя жар, температура. Ты просто горишь, вот тебе и снится всякая ерунда. Так бывает. Я дам тебе таблетку.

– Не надо мне твоего волшебства…

– Не говори ерунды. Ты болен, а чтобы исправить содеянное, нужно поправиться.

– Ничего не исправить, разве ты не понимаешь? Этот мир пуст, потому что я его опустошил!

– Это сделал Хозяин, не бери на себя чужую вину, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее. – И вообще обо всем этом можно думать только на здоровую голову и не ночью, когда кругом темнотища.

Я подогрела травяной отвар Агамы, достала таблетки из рюкзака и присела на край кровати.

– Вот, выпей. Это снимет жар, сможешь поспать, перестанешь видеть страшные сны, так что подумаешь обо всем утром.

Но таблетка парацетамола почти не сбила температуру. И даже спустя три часа Иоко все еще пылал жаром и не мог уснуть. Раны не давали ему покоя, и он то и дело принимался вспоминать уничтоженные города, раскачиваясь от боли и прижимая ладонь к боку.

Мне было невероятно жаль его, но я чувствовала себя совершенно бессильной. Почему парацетамол не действует? Это ведь не волшебство в том понятии, которое принято в Мире Синих Трав, а просто жаропонижающее.