— Снова терновая ведьма? — сдержанно спросил Таальвеи, усаживаясь рядом с камином.

Изольда нехотя кивнула. Плечи ее все еще тряслись.

— Расскажешь, что тебе снилось?

Несколько месяцев она с трепетом ждала этого вопроса, догадываясь, что не сумеет соврать. Правда, волк был терпелив — будил ее по ночам, успокаивал, стерег тревожный сон до рассвета… Казалось, он и сам догадывается о причине кошмаров, потому молчит. Но игнорировать ночные истерики бесконечно Лютинг не мог.

— Лучше выбросить все из головы… — Надеясь спрятаться от пытливого зеленого взгляда, принцесса укуталась в шерстяное покрывало.

Волк продолжал смотреть, без слов требуя ответа. Пришлось говорить.

— Сегодня, как обычно, я видела беловолосую девушку, слышала ее мысли. Когда-то она жила в Терновом дворце и нарекалась Исгерд, теперь мы зовем ее тьер-на-вьёр.

Острые уши Таальвена с любопытством приподнялись.

— Ее давние воспоминания овладевают мной по ночам. Всякий раз я вижу нечто иное, становлюсь свидетелем утерянного осколка прошлого…

— Оно пугает тебя?

— Нет. — Изольда мотнула головой. — Терновая ведьма не хочет, чтобы я знала о ее жизни. Но прервать сновидение не в ее силах. Зато она может изменить его. И чтобы вытолкнуть меня из собственных воспоминаний, насылает кошмары…

— Тебе нечего страшиться, — ощерившись в сторону темных углов, заверил Таальвен. — Нет такой опасности, с которой я не смог бы совладать. Только скажи, что за чудовища преследует тебя в забытьи?

Но нападать было не на кого. Комната дремала в уютных отблесках пламени, в закутках скрывался лишь сонный полумрак. И, холодея от звука собственного голоса, принцесса выдохнула сдавленно:

— Мне снишься ты, Лютинг Мак Тир…

Поначалу он не сумел растолковать смысла этих слов, а когда понял, что продолжения истории не последует, произнес сипло:

— Я причиняю тебе вред?

— Ты… — Губы Изольды дрогнули. Признание жгло язык не хуже тлеющих головешек.

— Но ведь ты знаешь: я ни за что не обижу тебя! — воскликнул с досадой волк, незаметно переходя на рык.

Ему невыносимо было думать, что девушка, пусть и во сне, боится острых клыков и когтей, серой звериной шкуры.

Но вовсе не грозный облик приводил ее в трепет.