Вниз было не спуститься, и по остаткам лестницы они поднялись на крышу.

Финн вытащил часы, взглянул на серебряный кубик и протянул их Клодии:

– Вот, лучше у себя храни.

Серебряный кубик лег девушке на ладонь.

– Они правда там? Или мы так и не выяснили, где Инкарцерон?

Ответа у Финна не нашлось, и, крепко стиснув часы, Клодия двинулась за ним по ступеням.

Состояние дома ужаснуло ее. В полной прострации девушка трогала истлевшие портьеры, касалась дыр в стенах, разбитых окон.

– Невозможно… Как же нам привести дом в порядок?

– Да никак, – безжалостно ответил Кейро. Он первым поднимался по каменным ступенькам, эхо разносило его слова. – Инкарцерон жесток, но ты, Финн, не лучше. Показал мне кусочек рая, а потом бац – и его нет.

Финн глянул на Аттию.

– Прошу прощения, – тихо сказал он. – У вас обоих.

Девушка лишь плечами пожала:

– Только бы звезды не исчезли.

На последней ступеньке Финн посторонился, пропуская ее вперед:

– Нет, они не исчезли.

Аттия вышла на парапет, замерла и, глянув вверх, ахнула. На ее лице Финн увидел шок и восхищение, которые когда-то испытывал сам.

Гроза унеслась прочь, небо очистилось. Ослепительно-яркие, сверкающие звезды висели низко. Среди далеких туманностей они складывались в диковинные узоры созвездий. От холода дыхание Аттии превратилось в пар, но она смотрела не отрываясь. У Кейро глаза вылезали из орбит. Он стоял у Аттии за спиной, завороженный магией ночного неба.

– Они существуют. Они впрямь существуют.

Королевство лежало во тьме. Только вдали мерцали огоньки костров, вокруг которых теснились беженцы. Еще дальше начинались темные холмы и темная опушка леса. Только вчера утопающее в роскоши, а сегодня лишенное энергии, беззащитное перед ночным мраком, Королевство напоминало драный шелковый флаг с черным лебедем, который полоскался у них над головой.