Один из фургонов загорелся, его все же смогли поджечь, и теперь к свету шара Нэко примешивались оранжевые отблески пожара.
Брат Молике, выронив вилы, мешком повалился на землю, когда никем не остановленный мэлг выдернул меч из его спины.
Указывающая посмотрела на окровавленную Велину с погасшими глазами. На ее обострившиеся скулы и приоткрытый рот.
Смерть. Вокруг была лишь смерть, и она должна была захватить не только Шерон, но и всех ее друзей.
Девушка отрешилась от всего. Забыла о том, где находится и что происходит вокруг. Она погрузилась глубоко в себя, в свои воспоминания, вызывая в себе то чувство голода, что терзало ее недавно.
С резью в желудке, с той болью, от которой хочется избавиться. Потянулась в поисках подходящего тела.
Мизинец на руке Велины дрогнул, она тихо вздохнула и неловко встала на колени, глядя на указывающую пустыми глазами. А вокруг них, в кострах, в разгорающемся фургоне, бесновалось белое пламя.
Шерон, сознание которой словно расщепилось, не знала, как следует поступать дальше. Поэтому просто сказала мертвой:
– Защити меня!
Та, что полчаса назад была бардом, проворно, точно обезьяна, бросилась вперед, волчьими зубами вцепившись в плечо мэлга, уже собравшегося зарубить Тик.
Чувствуя кровь на губах, ощущая одновременно бешеный восторг и тошноту от содеянного, она закричала в звездное небо, закричала чужим, высоким, хриплым и испугавшим даже ее голосом:
– Защищайте нас! Сражайтесь за нас!
И Алин, Молике, ее брат поднялись с земли и бросились на мэлгов. А огонь продолжал гореть белым.
До самого утра.
Глава семнадцатая Бренн
Глава семнадцатая
Бренн