– Никому не расходиться, – добавил Шрев. – И ради всех Шестерых, не трогайте кристаллы на домах. Иначе вы долго не протянете.

– Мы взрослые люди, господин. И не верим в сказки о чудовищах, – немного возмущенно вякнул один из наемников.

– Чудовищах? Кто говорит о чудовищах, друг? Я сам вас убью.

Больше они не спорили, хотя и продолжали коситься на кристаллы, грани которых отражали оранжевый свет факелов.

Они вышли на круглую площадь с куполом из дубовых ветвей. Журчала вода, стекая из каналов в большой бассейн, из которого вырастал каменный постамент.

Шрев достал из сумки сложенный несколько раз листок, сверился с рисунком:

– Это здесь.

Мардж забралась на выступ крайнего здания, приготовила лук.

Крейт встал рядом с Бланкой и, мгновение поколебавшись, взял ее под руку. Та не возражала и даже головы не подняла.

Сегу подумал, что она все-таки сломалась. А казалась такой норовистой и дикой. Раньше бы она этого парня к себе на десять шагов не подпустила.

Шрев спрыгнул в бассейн. Воды было по колено, и он, добравшись до постамента, установил на нем фигурку Арилы. Сверился с еще двумя листами бумаги, чуть подвинул ее.

Когда сойка вернулся обратно, настроение у него было приподнятое. Он протянул Лоскуту мятый листок:

– Прочти это.

Следопыт прищурился, поманил одного из наемников с факелом, требуя дать ему больше света.

– Старое наречие. Мы просим… хм… дать силу… открыть… нет… распахнуть дорогу… Какая-то ерунда. Чего вы хотите добиться, господин Шрев?

– Научный эксперимент. Хочу доказать правдивость одного мифа. Прочти полностью. Вслух. Так, чтобы госпожа Бланка запомнила.

Тот покосился на сына, вздохнул, выполнил приказ.

– Еще раз, – попросила женщина. – И у тебя ошибка в слове «яркость». Скорее всего это «саалтра», окончание мягче, тогда «яркость» превратится в «сияние».

Лоскут послушно прочитал еще дважды.

– Запомнила? – Глаза Шрева блестели. Сегу видел, что тот едва сдерживает предвкушение.