Вильям стер слезы с моего лица и сунул в руки стакан с джином.

– Пей. Будет не так больно. И иди спать. Теперь все прекратится. Теперь они не будут творить черт знает что. Я скажу, что все кончено…

Я взяла стакан и начала пить, задыхаясь от крепости алкоголя.

– Ты знал?

– О том, что они устроят потоп? Господи, нет…

– Обо всем! Обо всем, что они делают! Обо всем, что планируют! Обо всем, чего добиваются!

– Узнал недавно. После того как ты попала в больницу.

– И не сказал мне?

– Трудно говорить о сложных вещах, когда ты не позволяешь обсудить с тобой даже самые простые.

– Самые простые – это какие? – зло бросила я.

– Ну, например, – пожал плечами Вильям, – что мне сделать, чтобы ты снова поверила мне… Как облегчить твою боль… Захочешь ли ты поехать со мной в Норвегию… Познакомиться с моими родителями… Переехать ко мне, чтобы жить вместе…

Я уставилась на него в немом изумлении.

Боже, ты же знаешь, что я и так едва дышу, зачем же Ты снова втыкаешь эту стрелу в мое сердце, проворачиваешь, а потом ногой вбиваешь ее поглубже? Так глубоко, что острие выскакивает сзади, из-под лопатки.

– О да, это очень простые вещи, – хрипло вымолвила я, качая головой.

– Очень, – кивнул Вильям, касаясь моего подбородка.

– Ты вообще слышишь, что ты говоришь? – пробормотала я.

– Я пьян. Мне все можно.

– Я теперь тоже пьяна. Но это не значит, что можно потешаться над серьезными вещами как ни в чем не бывало! Я влюбилась в тебя, а ты… уничтожил меня.

– Иди ко мне, – сказал Вильям, забирая у меня пустой стакан и протягивая руку. И я замерла, глядя на нее, как на лестницу, ведущую из темного подземелья наверх – туда, где небо, свобода и ветер…

– Долорес, – позвал он (у меня всегда перехватывало дыхание, когда он называл мое полное имя). – Иди ко мне. Ты не устала сражаться со мной? Не устала от всех этих ран, выстрелов, крови, боли, пепла на языке? Тебе хочется отомстить за то, что я сделал с тобой? За то, что оставил тебя в трудную минуту? Смотри, я уже добит и распят. Моя война окончена. А тебе пора окончить свою. Тем более что это так просто… Господи, Долорес, это на самом деле так просто… – Вильям коснулся моей щеки, стирая мокрую дорожку, и добавил: – Хочешь, я помогу тебе? Хочешь? Просто кивни и я сделаю это… и об этом никто не узнает. Я никому не скажу, даже под пытками. Унесу в могилу…