Сириус тяжко вздохнул и потер усталые глаза.
– Который час?
Гарри посмотрел на часы, но вспомнил, что после озера они не работают.
– Полчетвертого, – сказала Гермиона.
– Вам пора назад. – Сириус встал. – И вот еще что, послушайте… – Он очень пристально поглядел на Гарри. – Чтоб из школы ко мне сюда не бегали, понятно? Шлите записки. Если происходит что-то странное, я по-прежнему хочу знать. Но из замка без разрешения не выходить – это идеальные условия для атаки.
– Меня пока никто не атаковал, кроме дракона и парочки загрыбастов, – заметил Гарри.
Но Сириус нахмурился:
– Все равно… Я вздохну свободно только после Турнира, а это в июне. И еще: будете говорить обо мне между собой – зовите меня Шлярик, хорошо?
Он протянул Гарри пустую флягу и салфетку, сходил погладить Конькура и сказал:
– Дойду с вами до деревни. Вдруг удастся раздобыть еще газет.
У расщелины он превратился в большого черного пса, и они зашагали вниз по каменистой земле обратно к перелазу. Там Сириус позволил каждому потрепать себя по голове, развернулся и потрусил вдоль деревенской окраины.
Гарри, Рон и Гермиона через Хогсмед отправились к «Хогварцу».
– Интересно, а Перси знает историю Сгорбса? – проговорил Рон, когда они уже подходили к замку. – Может, ему все равно… может, он от этого еще больше восхищается. Да, Перси у нас любит правила. Он бы сказал – мол, и хорошо, что Сгорбс не нарушил закон ради сына.
– Перси не отдал бы родных дементорам, – сурово возразила Гермиона.
– Вот не знаю, – ответил Рон. – Если б решил, что мы мешаем его карьере… У Перси, знаешь ли, честолюбие…
Они поднялись по парадной лестнице в вестибюль, и их встретили вкусные запахи из Большого зала.
– Бедняга Шлярик, – глубоко вдохнув, сказал Рон. – Он, наверное, очень сильно тебя любит, Гарри… только представь, питаться крысами…