Если Вольдеморт и впрямь становится сильнее, – писал Сириус, – моя главная обязанность – обеспечить твою безопасность. Пока ты под защитой Думбльдора, у Вольдеморта нет шансов, но рисковать все равно нельзя. Сначала разберись с лабиринтом, а уж потом мы подумаем про остальное.
Если Вольдеморт и впрямь становится сильнее, – писал Сириус, – моя главная обязанность – обеспечить твою безопасность. Пока ты под защитой Думбльдора, у Вольдеморта нет шансов, но рисковать все равно нельзя. Сначала разберись с лабиринтом, а уж потом мы подумаем про остальное.
Двадцать четвертое июня надвигалось, и Гарри нервничал, но не так сильно, как перед первым или вторым испытаниями. Во-первых, он был уверен, что на этот раз подготовился как только мог. Во-вторых, это будет последнее испытание, и, как бы он ни выступил, плохо ли, хорошо ли, Турнир, к величайшему его облегчению, все равно закончится.
В день третьего испытания завтрак за гриффиндорским столом проходил очень бурно. Прилетела почта, а с ней открытка от Сириуса с пожеланием удачи. То есть не открытка, а скомканный кусочек пергамента с отпечатком грязной лапы, но Гарри все равно был очень рад. Гермионе принесли свежий номер «Оракула». Она развернула газету, взглянула на первую полосу, подавилась и заплевала ее тыквенным соком.
– Что? – Гарри с Роном дружно повернулись к Гермионе.
– Ничего, – поспешно сказала она и попыталась спрятать газету, но Рон успел перехватить.
Он уставился на заголовок и проговорил:
– Только не это. Только не сегодня. Вот
– Что? – спросил Гарри. – Опять Рита Вритер?
– Нет, – ответил Рон и тоже попытался спрятать газету.
– Там про меня, да? – не отставал Гарри.
– Нет, – снова пробормотал Рон на редкость неубедительно.
Но не успел Гарри потребовать газету, от слизеринского стола донесся громкий крик Драко Малфоя:
– Эй, Поттер!
Малфой тоже держал в руке номер «Оракула». Слизеринцы с гнусными ухмылочками сидя поворачивались, чтобы посмотреть на реакцию Гарри.
– Дай прочитать, – велел Гарри Рону. – Дай сюда.
Рон с огромной неохотой отдал Гарри газету. Гарри раскрыл ее и уставился на собственный портрет под большим заголовком: