–
И Трелони вновь тихо утонула в серебристых клубах.
В кабинете стояло гробовое молчание. Ни профессор Думбльдор, ни Гарри, ни портреты не издавали ни звука. Даже Янгус затих.
– Профессор Думбльдор? – еле слышно позвал Гарри: Думбльдор, не отрывая глаз от дубльдума, погрузился в глубокие раздумья. – Это… это значит… что это значит?
– Это значит, – ответил Думбльдор, – что примерно шестнадцать лет назад, в конце июля, родился некто, у кого есть шанс убить лорда Вольдеморта. А до этого родители мальчика трижды бросали Вольдеморту вызов.
Гарри показалось, что над его головой вот-вот сомкнется черная пучина. Снова стало трудно дышать.
– То есть это… я?
Думбльдор внимательно посмотрел на него сквозь очки.
– Знаешь, что странно, Гарри, – очень тихо заговорил он. – Пророчество Сибиллы могло касаться вовсе не тебя. В том году в конце июля родилось двое детей. У обоих родители были членами Ордена Феникса и трижды чудом избежали гибели от рук Вольдеморта. Один из мальчиков, разумеется, ты. Второй – Невилл Лонгботтом.
– Но тогда… почему на пророчестве мое имя, а не Невилла?
– Официальную запись изменили после нападения на тебя Вольдеморта, – пояснил Думбльдор. – Хранителю Зала Пророчеств дело показалось очевидным. Он был уверен: Вольдеморт хотел убить именно тебя, потому что твердо знал, о ком говорится в пророчестве.
– То есть… это могу быть и не я? – спросил Гарри.
– Боюсь, теперь уже нет сомнений, что это ты, – проговорил Думбльдор. Было видно, что каждое слово дается ему с огромным трудом.
– Но вы говорите… Невилл тоже родился в конце июля… и его мама с папой…
– Ты забываешь о второй части пророчества… То, что этого мальчика Вольдеморт сам
– Но он мог выбрать не того! – воскликнул Гарри. – Может, он ошибся!