Гарри уставился на друзей:

– Фортуну фортунату? Не знаю… я хотел ее поберечь…

– Для чего? – изумленно спросил Рон.

– Что может быть важнее этого воспоминания? – поддержала Гермиона.

Гарри не ответил. Мысль о драгоценном флакончике давно таилась в глубинах его сознания; там зрели смутные, неясные мечты: Джинни порывает с Дином, Рон почему-то радуется, что она теперь встречается с Гарри… Он сам себе не признавался в этом, разве что во сне или на сумеречной границе между сном и явью…

– Гарри? Где ты витаешь? – окликнула Гермиона.

– Что?.. А, да, конечно, – сказал он, приходя в себя. – Да… хорошо. Если мне сейчас не удастся разговорить Дивангарда, вечером приму фортуну и попробую еще раз.

– Решено, – бодро произнесла Гермиона, встала и исполнила грациозный пируэт. – Направление… настрой… неспешность… – пробормотала она.

– Прекрати, – взмолился Рон, – меня и так тошнит… Ой, скорей, прячьте меня!

Во дворе появились еще две девочки, и Рон нырнул за спину Гермионы.

– Это не Лаванда, – досадливо бросила она.

– Отлично. – Рон осторожно выглянул из-за ее плеча. – Эй, смотрите, они грустные какие-то.

– Это сестры Монтгомери и, естественно, они грустные – ты не слышал про их младшего брата? – удивилась Гермиона.

– Честно говоря, я уже не успеваю следить, что у кого творится с родственниками, – ответил Рон.

– На него напал оборотень. Говорят, их мама отказалась помогать Упивающимся Смертью. В общем, мальчику было всего пять, и он умер в святом Лоскуте, его не смогли спасти.

– Умер? – потрясенно повторил Гарри. – Но ведь от этого не умирают, просто тоже превращаешься в оборотня?

– Иногда умирают, – необычайно посерьезнел Рон. – Я слышал, такое бывает, если оборотень слишком увлекается.

– А кто это был? – быстро спросил Гарри.

– Говорят, Фенрир Уолк, – ответила Гермиона.

– Я так и знал – маньяк, который охотится за детьми, про которого Люпин говорил! – гневно воскликнул Гарри.