Злей тихо, пренебрежительно хмыкнул. Джеймс повернулся к нему:

– Что-то не устраивает?

– Да нет, – пожал плечами Злей, хотя еле заметная ухмылка говорила другое. – Сила есть, ума не надо.

– А ты-то сам куда пойдешь, раз у тебя ни того ни другого? – вмешался Сириус.

Джеймс расхохотался. Лили села прямо. Ее лицо раскраснелось, и она гневно посмотрела на Джеймса и Сириуса:

– Пойдем, Злотеус, найдем другое купе!

– О-о-о-о-о-о…

Джеймс и Сириус передразнили ее надменный тон. Джеймс попытался подставить Злею ножку.

– Увидимся, Соплеус! – послышался голос, когда дверь купе закрывалась…

Декорации сменились еще раз…

Гарри стоял прямо позади Злея, лицом к столам колледжей, и в воздухе плавали свечи. Профессор Макгонаголл вызвала:

– Эванс, Лили!

Гарри смотрел, как его мама вышла на дрожащих ногах и села на шаткий табурет. Профессор Макгонаголл опустила ей на голову Шляпу-Распредельницу, и та, едва коснувшись рыжей копны волос, прокричала:

– «Гриффиндор»!

Злей едва слышно застонал. Лили сняла шляпу, отдала ее Макгонаголл и поспешила к ликующим гриффиндорцам, но по пути оглянулась и грустно улыбнулась Злею. Гарри увидел, что Сириус подвинулся и освободил Лили место. Она посмотрела на него, и, похоже, узнала: скрестила руки на груди и решительно отвернулась.

Распределение продолжалось. Гарри наблюдал, как его отец, Люпин и Петтигрю присоединились к Лили и Сириусу за гриффиндорским столом. Наконец, когда остался всего десяток нераспределенных детей, профессор Макгонаголл вызвала Злея.

Гарри вместе с ним прошел к табурету и посмотрел, как Злей надевает Шляпу-Распредельницу.

– «Слизерин»! – прокричала она.

И Злотеус Злей отправился через весь зал, прочь от Лили. Там его приветствовали слизеринцы, и Люциус Малфой с блестящим значком старосты на груди похлопал Злея по спине, когда тот сел рядом…

И опять смена декораций…