— Спасибо, что пришли. Я на самом деле боялась, что вы откажетесь… по разным причинам. — сказала она, присаживаясь. После этого она закинула одну ногу на другую так, чтобы одно колено торчало из воды. Не знаю, почему, но я время от времени поглядываю на её шею и эти плавучие штуки под ней. Рами говорила, что Олег даже во время сражения очень часто смотрел на них.

— Когда за тобой отправляют А, сложно отказаться — ответила я, плюхаясь в воду рядом с Кани, которая не стала принимать человеческий облик и осторожно чистила крылышки в воде, разумеется, ничего не говоря даже после того, как я её облила. — Извини, Сестра.

Мама укоризненно посмотрела на меня, потом на А. Затем, размышляя, она провела рукой по воде, от которой в месте касания поднимался пар, и продолжила:

— Меня удручает тот факт, что мои дочери не могут найти общий язык, даже спустя столько лет, проведенных вместе.

— Мам… — решила ответить за себя А.

— Я не могу наказывать кого-то одного. Это моя вина, что за время моего «отсутствия» Вы настолько разобщились. Ну, на самом деле кое-чья ещё. — она зачем-то схватила себя сквозь тень за щёку и оттянула её в сторону. — Отныне каждый день мы будем проводить семейные беседы маленькими группами по 100. Так я смогу выслушать каждую.

Упс. Кажется, я только что усложнила себе и остальным жизнь. Как только Мама что-то решила, переубедить её невозможно. Это факт, с которым все в Улье смирились давным-давно. Вторым фактом, с которым вся семья давно смирилась — она ОЧЕНЬ любит физические контакты.

— Рами, дочь моя, не стесняйся. Садись ко мне поближе, мы с тобой так давно не говорили по душам. — сказала Мама, при этом сама подсаживаясь к ней, словно ожидая таких же действий с другой стороны. Как всегда, Рами сперва растерялась.

— Не хочу, Мам. Я уже не в том возрасте. — на принятие этого решения у Рами ушла половина минуты. В качестве компромисса, она слегка сдвинулась в сторону Мамы и коснулась её ноги своей.

— Жаль. Я считаю, что пока ты не разменяла первую тысячу лет… да даже и после того, как это произойдёт, тебе должно быть не стыдно обняться. Важнее семьи у нас нет ничего. И вообще, хватит о возрасте, вы старите А.

— Мам, мне всё равно, сколько мне лет. Я даже считать перестала уже. Но тысячи мне нет. — Маме отвечает даже А. Сейчас это вызвано не уважением и не тем, что она — наша королева, а тем, что у неё такой характер. Она умело провоцирует любого рассказать ей что-то против своей воли. Как только ты начинаешь с ней говорить, ты уже проигрываешь в чём-то.

— Раз ты сама это подтвердила, значит стесняться нечего — Мама схватила А и прижала её к себе. Лицо А осталось неизменным, как будто она решила вытерпеть это испытание любой ценой.