Потом тьма исчезла.

Вначале я вдохнула аромат жасмина, затем увидела звезды. Море звезд, мерцающих за высокими колоннами, вытесанными из лунного камня. В какую сторону ни глянь — глаз повсюду натыкался на нескончаемые горы с заснеженными вершинами.

— Добро пожаловать ко Двору ночи, — сказал мне Риз.

Таких красивых мест я еще не видела.

Не знаю, как назвать строение, в котором мы оказались и которое занимало вершину серой горы. Пространство вокруг нас — нечто вроде зала — было открыто всем природным стихиям. Ни окон, ни стен здесь не было — только внушительные колонны и прозрачные занавески, раскачивающиеся на ветерке, несущем аромат жасмина.

Теплый воздух в разгар лютой зимы? Похоже, не обошлось без магии. К тому же странный дворец стоял на приличной высоте. Совсем рядом бушевали ветры, сдували снег с горных склонов, отчего он повисал пеленой тумана.

Присмотревшись, я поняла, что зал разделен на несколько частей. Их границами служили либо все те же занавески, либо сочные зеленые растения. Полы утопали в глубоких коврах. На ветерке покачивались светящиеся шары. Со сводов потолка свешивались светильники из разноцветного стекла.

И ни крика, ни стона, ни мольбы о пощаде.

Обернувшись, я увидела белую мраморную стену с несколькими дверными проемами, за которыми просматривались тускло освещенные лестницы. Должно быть, остальная часть Двора ночи скрывалась внутри горы. Тогда понятно, почему я не слышала ни криков, ни стонов. Каменная толща не пропускала звуков.

— Это — моя личная резиденция, — непринужденным тоном произнес Риз.

Прежде его кожа была бледнее. За время, что мы не виделись, она стала слегка золотистой.

Я понимала, откуда взялась бледность. После пятидесяти лет почти безвылазного пребывания в Подгорье его кожа и не могла быть иной. Я помнила его громадные перепончатые крылья. Помнила неожиданное признание, что он любит летать. Но сейчас я не видела даже намека на крылья. Передо мною стоял лишь ухмыляющийся фэец.

До чего знакомое выражение!

— Как у тебя хватило наглости…

Риз хмыкнул:

— А знаешь, я соскучился по этому выражению на твоем лице.

Он подошел ближе. Его движения были по-кошачьему грациозны. Фиолетовые глаза уже не так сверкали, что делало их еще опаснее.

— Я готов принять твою благодарность. Да ты и сама знаешь.

— Благодарность… за что?