Копам пришлось убраться восвояси.

На следующее утро я встала с постели. Ноги, конечно, подгибались, но подчинялись. Оценив свои успехи на ниве выздоровления, я сняла бинты. Ногтей не было, в остальном руки выглядели нормально. Разве что кожа очень бледная. Если бы не магия, щеголять бы мне в повязках несколько месяцев.

С другой стороны, если бы не магия, я бы вообще в подобную переделку никогда не угодила.

Позвонила Анна. Наша беседа делалась все нервознее, и, наконец, она произнесла:

– Ты изменилась.

– В каком смысле?

– Словно бы старше стала лет на пять.

– Столько всего навалилось…

– Расскажешь?

– Не сейчас.

– Понимаю. Помощь требуется?

Она бы мне не помешала, но я почему-то не хотела, чтобы Анна приходила.

– Нет, спасибо.

Она не стала настаивать, за что я была ей очень благодарна.

Следующим вечером явился Дулитл и скулил под дверью до тех пор, пока я его не впустила. Он снял повязку с ребер.

Под бинтами обнаружился длинный неровный рубец. Док принялся убеждать, что постепенно он рассосется.

Сомневаюсь. А хоть бы и рассосалось. Нанесенный мне урон столь велик, что никакой магией дело не поправишь.

Прошла неделя. Новостей не было. Когда я смогла держать ручку, накорябала отчет с подробным описанием хода расследования, свернула трубочкой, обвязала очаровательной голубой ленточкой и отправила в орден, присовокупив просьбу переслать копию гильдии.

Ногти начали отрастать, за что я была им крайне признательна. Пальцы без них выглядели жутковато. В корзинке у двери росла кучка невскрытых конвертов, которые я старательно игнорировала. Где-то там должны находиться и письма из банка, грозящие карой небесной, если я немедленно не покрою перерасход.

Только банкиров мне сейчас не хватало.