Владимир, до этого изображавший простого наблюдателя, решил наконец действовать, найдя для этого подходящий предлог. Да, Нижинский не мог вмешиваться в задание Юрия, но Эрика к этому заданию формально не относилась, не принадлежа к роду Ксано ни по крови, ни по закону. Но для того чтобы физически устранить эспера, мало было собственного желания, нужно было разрешение совета. А сам Цехель точно его не запрашивал.

— Ты сообщил в совет об Эрике? — спокойно уточнил Юрий. Напарник, ухмыляясь, кивнул. — Разве тебе не следовало посоветоваться со мной? Ведь именно я оценивал ее способности. И счел их полезными для Гардарики.

— Ох, прости, что мне пришлось взять на себя эту задачу, — скрестив руки на груди и нагло улыбаясь, съязвил Владимир. — Но ты не торопился, вот и пришлось взвалить ее решение на свои плечи. И я не счел твоего эспера полезным. Более того, твоя эмпатка опасна. Эта обратная эмпатия, конечно, занятная штука, но эмоциональная неустойчивость девушки делает ее ненадежной. Совет поддержал меня с условием, что я все сделаю чисто.

— У тебя не получилось. Прекрати охоту. Я пришлю дополнительные данные о новом эспере совету, а до того не вмешивайся.

— Ты мне приказываешь? — Нижинский вскинул темные брови и насмешливо покачал головой. — Мальчик, ты забываешься. Думаешь, что облизывание сапогов императора этой захудалой планетки делает тебя настоящим симарглом? Может, ты и кое-что другое ему позволяешь, чтобы получить доступ к его сыночку? С тебя станется…

Цехель одним движением поднялся, возвысившись над коренастым напарником почти на голову, левой ладонью скользнул по его щеке, будто лаская.

— Неужели ты ревнуешь? Тебе тоже захотелось тепла и ласки, милый? — почти пропел он, с удовлетворением замечая, как глаза напротив вспыхивают яростью.

Нижинский резко откинул чужую руку и ударил так, что Юрий отлетел назад.

— Ты отвратителен.

Цехель отвечать не стал, но не смог удержаться и отправил воздушный поцелуй. На ладони остался отпечаток крови с губ. Напарник скривился.

— Говори, что хотел, и я уйду. Не хочу дышать с таким, как ты, одним воздухом.

Разговор был серьезным, и спустя двадцать минут Владимир уже не выглядел таким уверенным.

— Нам нужно покинуть планету, если все так, как ты говоришь, — задумчиво сказал старый пес, впервые признавая, что Цехель может быть для него чем-то полезным.

— У меня есть причины задержаться. Если хочешь, можешь лететь.

— И оставить тебя здесь одного? — хмыкнул Нижинский.

— Заботишься? — едко спросил Юрий. — Не хочешь улетать — оставайся. Но тебе лучше покинуть Кадис и затаиться.